— Видишь ли, Дмитрий, даже свирепые собаки находят себе применение, и иногда, понимаешь... — смущенная улыбка, — знаешь...
В этот момент Попов подумал, что фильмы являются, возможно, правдой. Неужели американские бизнесмены действительно планируют убийство своих коммерческих соперников и тому подобное? Это кажется совершенно безумным, но, возможно, фильмы не такие уж беспочвенные.
— Скажи мне, — продолжал американец, — ты действительно работал с этими людьми? Ты планировал некоторые операции, которые они осуществляли?
— Планировал? Нет, — Попов отрицательно покачал головой. — Я обеспечивал определенную помощь по указанию моего правительства. Большей частью я исполнял роль курьера. — Это не было почетным поручением; по сути дела, он был почтальоном, которому поручали доставлять специальные послания, но ему поручали выполнение таких заданий благодаря его исключительным способностям «работы в поле» и его умению убеждать почти всех по практически любой проблеме. Дело в том, что его контакты было исключительно трудно переубедить, после того как они приняли какое-то решение. Попов был корректировщиком, пользуясь западным жаргоном, действительно великолепным офицером-разведчиком, которого, насколько известно, так и не удалось опознать ни одной западной контрразведке. В противном случае его въезд в Америку через аэропорт Кеннеди не был бы таким незаметным.
— Значит, ты действительно знаешь, как связаться с этими людьми, верно?
— Да, знаю, — заверил Попов своего хозяина.
— Поразительно. — Американец встал. — Как ты смотришь на то, чтобы поужинать?
К концу ужина Попов зарабатывал сто тысяч американских долларов в качестве специального консультанта, думая о том, куда заведет его новая работа, и не беспокоясь об этом. Сто тысяч долларов были большими деньгами для человека с утонченными вкусами, которые нуждались в соответствующей поддержке.
С тех пор прошло десять месяцев, и водка была по-прежнему хорошей в стакане с двумя кубиками льда.
— Где и как?.. — прошептал Попов. Его забавляло то, где он был теперь и чем занимался. Жизнь была такой странной, дороги, которые ты выбираешь, и куда они ведут тебя. В конце концов, тем вечером он просто сидел в парижском кафе, убивая время и ожидая встречи с агентом французской контрразведки DGSE, своим бывшим «коллегой». — Когда принято решение?
— Да, Дмитрий, у тебя есть дата.
— Я знаю, с кем встретиться и с кем связаться, чтобы организовать встречу.
— Ты должен сделать это при личной встрече? — спросил американец.
Какой глупый вопрос, подумал Попов. Легкий смешок.
— Мой дорогой друг, да, понадобится личная встреча, лицом к лицу. Такие дела не организуют по факсу.
— Но это рискованно.
— Не очень. Встреча пройдет в безопасном месте. Никто не будет фотографировать меня, и они знают лишь пароль и мое кодовое имя. Конечно, у меня будет валюта.
— Сколько?
Попов пожал плечами.
— Скажем, пятьсот тысяч американских долларов? Наличными, разумеется. Американские доллары, дойчмарки, швейцарские франки — это будет зависеть от того, что предпочитают наши... наши друзья, — добавил он, чтобы все было ясно.
Хозяин быстро написал записку и передал ее Попову.
— Это понадобится тебе, чтобы получить деньги. — После этого дело началось. Мораль всегда была разной и зависела от культуры, опыта и принципов отдельных мужчин и женщин. В случае Дмитрия его родная культура имела всего несколько твердых правил, его опыт должен был воспользоваться этим, и его основной принцип заключался в том, как зарабатывать деньги на жизнь.
— Ты знаешь, что это опасно для меня, и, как тебе известно, мое жалованье...
— Твое жалованье только что удвоилось, Дмитрий.
На лице Попова появилась улыбка.
— Великолепно. — Хорошее начало. Даже русская мафия не продвигает людей так быстро.
* * *
Три раза в неделю они практиковались в прыжках с платформы, шестьдесят футов от земли. Примерно раз в неделю производились настоящие прыжки из вертолета британской армии. Чавезу это не слишком нравилось. Воздушно-десантная школа была одной из немногих вещей, которых он избегал во время своей службы в армии, что было несколько странным, думал он, оглядываясь назад. Он окончил школу рейнджеров в звании сержанта (Е-4), но по той или иной причине не попал в Форт Беннинг.
Это было худшим занятием во время пребывания в Герефорде. Его ноги стояли на направляющих полозьях, когда вертушка приближалась к месту выброса. Руками в перчатках он держался за трос в сотню футов длиной — на случай, если пилот неправильно рассчитает высоту. Никто не полагался на пилотов, хотя жизнь очень часто зависела от них, но этот казался очень хорошим. Немного походил на ковбоя — конечная часть моделированной высадки прошла в просвете между деревьев, и листья древесных вершин коснулись комбеза Динга, — очень нежно, это верно, но в положении Динга всякое прикосновение было решительно неприятным. Затем нос вертушки задрался вверх в мощном динамическом торможении. Ноги Чавеза напряглись, и, когда нос опустился, он оттолкнулся от полозьев и прыгнул. Самое трудное заключалось в том, чтобы остановить спуск у самой земли и не оказаться висящей целью для противника. На этот раз все прошло удачно, и его ноги коснулись грунта. Он отбросил трос, схватил свой «X & К» в обе руки и устремился к цели, выжив после своего четырнадцатого скольжения по тросу и третьего с вертолета. В этом упражнении был какой-то радостный налет, сказал себе Динг на бегу. Он снова был настоящим солдатом, к чему он привык и что полюбил и чего лишила его служба в ЦРУ. Чавез был человеком, любившим упражняться до пота, ему нравилось физическое истощение от солдатской работы в поле и больше всего нравилось быть с другими, которые разделяли его призвание. Это было нелегко, даже опасно: каждый стрелок его группы получил легкую травму разного рода за последний месяц, за исключением Вебера, который, казалось, сделан из стали. Рано или поздно, говорилось в статистике, кто-то получит тяжелую травму, вероятнее всего сломает ногу во время скольжения по тросу при высадке. В «Дельте» в Форт Брэгг редко был полный комплект стрелков, готовых к выполнению операции, из-за травм, полученных во время учений. Однако напряженные тренировки гарантировали успешные действия во время настоящих операций. По крайней мере, таким был лозунг каждой хорошей армии в мире.
Преувеличение, пожалуй, но не слишком большое. Оглядываясь назад из своего укрытия, Чавез увидел, что вся Груп-па-2 успешно спустилась и двигалась вперед, даже Вега, что было достаточно удивительным. Из-за тяжести могучего торса Веги он всегда беспокоился о его лодыжках. Вебер и Джонстон мчались к предписанным местам, у каждого в руках винтовка, сделанная по специальному заказу и снабженная оптическим прицелом. Радиосвязь в шлемах работала успешно, шипела цифровая кодирующая система, так что только стрелки группы могли понять, что говорилось. Динг повернулся и увидел, что каждый находится в предписанной позиции, готовый выполнить его следующую команду...
