Капитан подошел к повисшему вперед телу. Его удерживала только нейлоновая веревка, привязанная к наручникам. Снова, подумал он, доставая из кобуры свой девятимиллиметровый «браунинг» и прицеливаясь с расстояния в метр. Щелкнул выстрел, и стоны смолкли. Затем два солдата разрезали веревку и поволокли тело. Еще один солдат привязал к столбу новую веревку. Четвертый разровнял граблями песок у столба – не для того чтобы скрыть кровь, а чтобы смешать ее с песком, потому что в луже крови легко поскользнуться. Следующим будет политический деятель, а не военный. Военные, по крайней мере, умирали достойно, как этот генерал. А вот штатские плакали, молили о снисхождении и взывали к Аллаху. И всегда просили, чтобы им завязали глаза. Это было чем-то новым для капитана, которому никогда раньше не приходилось заниматься таким делом.
* * *
Понадобилось несколько дней, чтобы навести порядок, но теперь их разместили в отдельных домах в разных частях города. Когда с этим покончили, генералы и их сопровождающие начали проявлять признаки беспокойства. Размещенных по отдельности, думали все, их могут выкрасть по одному и доставить в тюрьму, а потом отправить обратно в Багдад. Ни у одной семьи не было больше двух телохранителей, какая тут от них польза? Разве что отгоняют нищих, когда генералы и члены их семей отправляются на прогулку по городу? Они часто встречались друг с другом – каждому генералу выделили автомобиль – главным образом для того, чтобы обсудить дальнейшие планы. Они также никак не могли договориться, следует ли им переехать куда-то вместе или пусть каждый уезжает по собственному желанию. Одни доказывали, что безопаснее и дешевле купить, к примеру, большой участок земли и построить на нем особняки. Другие ясно дали понять, что теперь, когда они навсегда покинули Ирак (правда, нашлись два генерала, которые тешили себя иллюзией о триумфальном возвращении обратно и новом правительстве во главе с ними, но это была фантазия, как отлично понимали все, кроме самых наивных), они не хотят иметь с остальными ничего общего. Мелочное соперничество уже давно скрывало вражду и антипатию, и при новых обстоятельствах эти чувства не столько обострились, сколько вышли на поверхность. Ни один из них не имел личного состояния менее сорока миллионов долларов, а у одного было почти триста миллионов, укрытых в разных швейцарских банках. Этого было более чем достаточно, чтобы вести роскошную жизнь в любой стране мира. Большинство предпочитало Швейцарию, которая всегда являлась прибежищем для тех, у кого достаточно денег и кто согласен жить тихо и незаметно. Несколько
человек поглядывали на восток. Султан Брунея нуждался в людях, которые взялись бы за реорганизацию его армии, и три иракских генерала собирались предложить ему свои услуги. Местное суданское правительство также начало неофициальные консультации по использованию кое-кого из генералов в качестве советников в войска, ведущие военные операции против анимистических меньшинств на юге страны – иракцы имели немалый опыт борьбы с курдами.
Но генералам приходилось беспокоиться не только о себе. Все привезли с собой семьи, а многие и любовниц, которые жили, ко всеобщему неудовольствию, в домах своих патронов. На них обращали так же мало внимания, как и раньше в Багдаде, но в новых условиях предстояли перемены.
Судан – главным образом пустынная страна, известная своей обжигающей жарой. Раньше он был британским протекторатом, и потому в его столице имелась больница, где лечились иностранцы. Обслуживал ее главным образом британский медицинский персонал. Эта больница была не из лучших в мире, однако превосходила многие другие в странах Сахары. В больнице работали главным образом молодые врачи-идеалисты, приехавшие сюда с романтическими представлениями об Африке и медицинской практике в ней (и такое происходило на протяжении доброй сотни лет). С течением времени их представления менялись, но они делали все, что от них зависело, и большей частью хорошо справлялись со своими обязанностями.
Оба пациента прибыли почти одновременно, в течение одного часа. Первой привезли маленькую девочку в сопровождении обеспокоенной матери. Доктор Иан Макгрегор узнал, что ей четыре года, что она была здоровым ребенком, если не считать редких приступов астмы. Эти приступы, как правильно заметила мать девочки, должны исчезнуть в сухом воздухе Хартума. Откуда они приехали? – спросил врач. Из Ирака? Он не интересовался политикой и не разбирался в ней. Ему исполнилось двадцать восемь лет, это был невысокий светловолосый мужчина, рано начавший лысеть. Он недавно получил разрешение на практику врача-терапевта, но хуже оказалось то, что ему на глаза не попадалось никакого бюллетеня относительно крупной вспышки инфекционных заболеваний в Ираке. Он, как и весь персонал больницы, знал лишь о двух случаях заболевания лихорадкой Эбола в Заире, но это нельзя было назвать даже вспышкой.
Температура у девочки была 38 – ничего страшного для ребенка такого возраста, особенно в стране, где в полдень температура воздуха редко бывала ниже. Кровяное давление, пульс, дыхание все казалось нормальным. Девочка выглядела вялой. Сколько дней вы уже в Хартуме? Всего несколько? Ну что ж, может быть, это только последствия перелета. Некоторые люди к этому особенно чувствительны, объяснил доктор Макгрегор. Новая обстановка, климатические условия – все это может повлиять на самочувствие ребенка. Не исключено, что это простуда или грипп, ничего серьезного. В Судане жаркий климат, но зато здоровый, не то что в других странах Африки. Врач надел резиновые перчатки – не потому, что считал это необходимым, но в процессе обучения на медицинском факультете Эдинбургского университета ему раз и навсегда вбили в голову, что так нужно поступать всегда и при всех обстоятельствах. Стоит вам забыть об этом всего один раз, и вы можете разделить судьбу доктора Синклера – неужели вы не слышали, как он подхватил СПИД от своего пациента? Одного такого примера обычно бывает достаточно. Итак, у пациентки нет признаков серьезного заболевания. Чуть распухли веки, покраснение в горле. Ничего серьезного. Наверно, стоит хорошенько выспаться ночью, и все пройдет. Прописывать лекарства не нужно. Пусть примет аспирин, чтобы сбить температуру и снять головную боль, и если ей не станет лучше, приходите снова. Такая прелестная девочка. Уверен, что скоро все пройдет. Мать увела ребенка. Врач решил, что настало время выпить чашку чая. По пути к комнате отдыха он снял резиновые перчатки, которые спасли ему жизнь, и бросил их в корзину.
Второй пациент пришел минут через тридцать. Мужчина, тридцать три года, походит на бандита, грубо и подозрительно относится к африканцам, входящим в состав медицинского персонала больницы, но заискивает перед европейцами. Судя по всему, знаком с Африкой, подумал Макгрегор. Наверно, какой-нибудь арабский бизнесмен. Вы много путешествуете? А за последнее время? Ну, тогда ясно. Не пейте местную воду, этим может объясняться расстройство желудка. Мужчина тоже ушел домой с бутылочкой аспирина и специальным лекарством для лечения болезни, нередко встречающейся у солдат. Вскоре Макгрегор покинул больницу – окончился еще один обычный рабочий день.
– Господин президент? Бен Гудли на линии правительственной связи, – сказала сержант. Затем она объяснила Райану, как работают телефоны в кабине президента.
