Ронни
Отец умер неделю спустя. Умер во сне. Ронни, как всегда, ночевала на полу в его спальне. Позже она не могла заставить себя говорить о подробностях. Конечно, мать ждала этого от нее, но она и проговорила три часа, и все это время мать молчала. Совсем как отец в свое время. Все же те моменты, когда отец испускал последнее дыхание, оставались очень уж личными. И она вполне ясно сознавала, что не поделится этими воспоминаниями никогда и ни с кем. То, что она оказалась рядом, когда он покидал этот мир, стало последним его подарком Ронни, и только Ронни, и она никогда не забудет всего, что при этом испытывала.
И сейчас она смотрела в окно на ледяной декабрьский дождь и говорила о своем последнем выступлении, самом важном в жизни.
— Я играла для него бесконечно долго. И старалась играть как можно лучше, потому что знала, как много это значит для него. Но он уже был так слаб, — прошептала она. — В самом конце я даже не была уверена, что он меня слышит.
Ронни ущипнула себя за переносицу, рассеянно задаваясь вопросом, остались ли у нее еще слезы. Она уже так много их пролила...
Мать поманила ее к себе. В ее глазах стояли непролитые слезы.
— Я знаю, солнышко, что он тебя слышал. И что это было прекрасно!
Ронни прижалась к матери и положила голову ей на грудь. Совсем как в детстве.
— Никогда не забывай, каким счастливым сделали его вы с Джоной, — пробормотала мать, гладя ее по голове.
— Он тоже сделал меня счастливой, — ответила она. — Я многому у него научилась. Жаль, что не сказала ему об этом. И о миллионе других вещей.
Она на секунду закрыла глаза.
— Но сейчас уже слишком поздно.
— Он знал, — заверила мать. — Он всегда знал.
Похороны были скромными. Заупокойная служба проходила во вновь открытой церкви. Отец попросил, чтобы его кремировали, и родные выполнили это желание.
Панихиду читал пастор Харрис. Речь его была коротка, но переполнена истинными любовью и скорбью. Он любил Стива как родного сына, и Ронни, не сдерживаясь, плакала вместе с Джоной. Обняв брата, она слушала отчаянные рыдания осиротевшего ребенка и пыталась не думать о том, как отразится на Джоне эта потеря в столь юном возрасте.
На церемонию пришли совсем немногие. Ронни увидела Галадриель, офицера Пита, услышала, как несколько раз открылась и закрылась дверь церкви. Но большинство мест пустовало. У нее болело сердце при мысли о том, как мало людей знали, каким необыкновенным человеком был отец и как много значил для нее.
После службы она и Джона продолжали сидеть на местах, пока Брайан и мать пошли поговорить с пастором. Все четверо должны были через несколько часов лететь в Нью-Йорк, и Ронни знала, что времени у нее почти нет.
И все равно не хотела уезжать. Дождь, ливший все утро, прекратился, и небо начало проясняться. Она молилась об этом и не сводила глаз с витража, мысленно прогоняя тучи.
И тучи, словно по волшебству, разошлись, и все случилось так, как описывал отец. Солнце полилось сквозь стекло, разбрызгиваясь на сотни цветных пятен. Пианино оказалось в водопаде блестящих солнечных зайчиков, и на секунду Ронни представила отца, сидящего за клавишами, с лицом, повернутым к свету. Продолжалось это недолго, но она в безмолвном благоговении сжала руку Джоны. Несмотря на тяжесть скорби, девушка улыбнулась, зная, что Джона думает о том же.
— Привет, па, — прошептала она. — Я знала, что ты придешь.
Едва свет померк, она молча попрощалась с отцом и встала. Но когда обернулась, увидела, что они с Джоной не одни в церкви. В последнем ряду, у двери, сидели Том и Сьюзен Блейкли.
Ронни положила руку на плечо Джоны.
— Послушай, пойди к ма и скажи, что я сейчас приду. Сначала мне нужно кое с кем поговорить.
— Ладно, — буркнул он, принимаясь тереть кулаком распухшие глаза.
После его ухода она направилась к супругам Блейкли. Они тут же встали ей навстречу.
К удивлению Ронни, Сьюзен заговорила первой:
— Я очень сожалею о твоей потере. Пастор Харрис сказал, что твой отец был прекрасным человеком.
— Спасибо, — прошептала Ронни и, оглядев родителей Уилла, улыбнулась: — Я благодарна за то, что вы пришли. И за все, что вы сделали для церкви. Моему отцу это было очень важно.
Том Блейкли отвел глаза, и Ронни поняла, что была права.
— Вообще-то помощь оказывалась анонимно, — выдавил он.
— Знаю. И пастор Харрис ничего мне не сказал. Ваш поступок более чем прекрасен.
Том кивнул, почти застенчиво, и она увидела, как он перевел взгляд на витраж. Должно быть, тоже видел свет, наполнивший церковь.
— Готова? — спросила мать, как только Ронни вышла из церкви. — Мы уже опаздываем.
Ронни едва ее слышала, потому что смотрела на Уилла. Он был в черном костюме. Волосы отросли, и ее первой мыслью было, что он выглядит старше. Уилл разговаривал с Галадриель, но, увидев ее, поднял палец, словно просил придержать эту самую мысль.
— Мне нужно еще несколько минут, хорошо? — сказала Ронни, не отводя глаз от Уилла.
Она не ожидала его приезда. Не думала, что когда-нибудь снова увидит. И не знала, что означает его появление, не понимала, радоваться или расстраиваться. Она шагнула к нему, но остановилась. Не смогла понять, что написано на его лице. И неожиданно вспомнила их первую встречу. И поцелуй в ночь свадьбы Меган. Снова и снова слышала слова, которые бросала ему в тот день, когда они попрощались. Сейчас ее осаждала целая буря противоречивых эмоций: желание, сожаление, страсть, страх, скорбь, любовь. Ей нужно так много ему сказать, но здесь не время и не место, да и времени столько прошло! Может, и не стоит ворошить былое?
— Привет!
«Если бы я только была телепатом и ты смог бы прочитать мои мысли!»
— Привет, — ответил он.
Казалось, он изучает ее лицо в поисках чего-то, но чего? Ронни не знала.
Он не пошевелился, поэтому она потянулась к нему.
— Ты пришел, — пробормотала она, не в силах сдержать изумления.
— Я не мог остаться в стороне. И мне жаль, что твой отец умер. Он был... поразительным человеком.
На какой-то момент лицо его омрачилось.
— Мне будет его недоставать.
И снова на Ронни нахлынули воспоминания о совместных вечерах в доме отца. Запах его стряпни, крики и смех Джоны, игра в покер...
У нее вдруг закружилась голова. Все это было так невероятно... видеть Уилла в этот ужасный день. Ей хотелось броситься в его объятия и извиниться за резкие слова, но она все еще не отошла после смерти папы и сейчас невольно гадала, остался ли Уилл тем же самым человеком, которого она любила. Столько всего случилось этой осенью!
