...Добравшись до пирса, Ронни поставила полупустой стаканчик на землю и стала яростно промокать салфеткой майку. Вроде бы получилось, но салфетка мигом скаталась в крошечные, напоминавшие перхоть хлопья.
Супер!
Ну почему этот парень врезался именно в нее? Она пробыла там не более десяти минут! Кто мог подумать, что стоит отвернуться, как в нее полетит мяч? И что она будет держать стаканчик с водой в толпе, на волейбольном матче, который ей не слишком хотелось смотреть. Подобное случается раз в миллион лет! При таком везении ей, наверное, стоило бы купить лотерейный
билетик!
И еще. Тот парень, который это сделал, кареглазый красавчик шатен, при ближайшем рассмотрении был не просто хорош собой, а красив. Особенно запомнился его мягкий сочувствен-1И взгляд. Он мог быть из компании мажоров, но когда на секунду их глаза встретились, у нее возникло крайне странное чувство. Ей показалось, что этот парень настоящий...
Ронни тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Очевидно, солнце ударило ей в голову.
Довольная тем, что сделала все возможное, Ронни подхватила стаканчик с водой. Она уже решила выбросить его, но, развернувшись, натолкнулась на стоящую к ней вплотную девушку. На этот раз все происходило очень быстро: остаток воды оказался на ее майке.
Перед ней стояла девушка со стаканчиком смути в руке. Она была одета в черное, и немытые темные волосы непокорными локонами обрамляли лицо. У нее, как у Кейлы, было по дюжине сережек в каждом ухе. С мочек свисали миниатюрные черепа, а черные тени и густо подведенные глаза придавали ей хищный вид. Сочувственно покачав головой, девчонка-гот ткнула стаканчиком в расплывающееся пятно:
— Не хотела бы я оказаться на твоем месте.
— Ты так думаешь?
— По крайней мере теперь ты одинаково мокрая с двух сторон.
— О, поняла. Пытаешься шутить!
— Остроумие — большое достоинство, не находишь?
— Тогда тебе следовало сказать что-то вроде: «Тебе следовало обходиться поильниками».
Девчонка-гот рассмеялась на удивление звонким смехом.
— Ты нездешняя, верно?
— Я из Нью-Йорка. Приехала в гости к отцу.
— На уик-энд?
— Нет. На лето.
— Нет, точно не хотелось бы оказаться на твоем месте.
На этот раз была очередь Ронни рассмеяться.
— Я Ронни. Сокращенное от «Вероника».
— Зови меня Блейз.
— Блейз?
— Мое настоящее имя Галадриель. Это из «Властелина колец». У моей ма свои тараканы в голове.
— Хорошо еще, что она не назвала тебя Голлум.
— Или Ронни.
Она кивком показала куда-то назад.
— Если хочешь что-нибудь посуше, вон там на лотке продаются майки с Немо.
— Немо?
— Да, Немо. Из фильма. Такая оранжево-белая рыбка. Попала в аквариум, и отец собирается ее найти.
— Не хочу я майку с Немо. Ясно? — отрезала Ронни.
— Немо — это круто.
— Может быть, если тебе шесть лет.
— Дело твое.
Еще не успев ответить, Ронни заметила трех парней, проталкивавшихся сквозь расступающуюся толпу. Они очень выделялись из пляжной публики своими рваными шортами и татуировками на голой груди, едва прикрытой тяжелыми кожаными куртками. Один — с пирсингом в брови и старым кассетным магнитофоном в руках. Второй — с выбеленным «ирокезом» и предплечьями, покрытыми татуировкой. У третьего — черные, как у Блейз, волосы, резко контрастирующие с молочно-белой кожей. Ронни инстинктивно повернулась к Блейз, но той уже не было. Вместо нее рядом крутился Джона.
— Что это ты пролила на майку? Вся мокрая и липкая.
Ронни поискала глазами Блейз, гадая, куда она подевалась.
— Проваливай, ладно?
— Не могу. Па тебя ищет. Наверное, хочет, чтобы ты вернулась домой.
— Где он?
— Пошел в туалет, но сейчас будет.
— Скажи, что ты меня не видел. Джона призадумался.
— Пять баксов.
— Что?
— Пять баксов, и я забуду, что ты была здесь.
— Ты это серьезно?
— У тебя мало времени, — изрек Джона. — Теперь уже не пять, а десять!
Ронни взглянула по сторонам и заметила отца, обыскивавшего взглядом толпу. Девушка инстинктивно пригнулась, зная, что никак не сможет пробраться мимо незамеченной, и окинула яростным взглядом своего шантажиста-братца, который, возможно, тоже это понимал. Он умный парень, и она любит его и восхищается талантами шантажиста, но все же он ее младший брат. В идеале ему следовало быть на ее стороне. Но разве это так? Конечно, нет.
— Ненавижу тебя, — прошипела она.
— И я тебя тоже. Но все равно это будет стоить тебе десять баксов.
— Как насчет пяти?
— Ты упустила свой шанс. Но я свято храню тайны.
Отец все еще не успел их заметить, хотя подошел совсем близко.
— Прекрасно! — Она порылась в карманах, сунула ему смятую десятку, и Джона прикарманил деньги. Оглянувшись, она увидела, что отец движется в их направлении, и нырнула за лоток. К ее удивлению, Блейз тоже оказалась там и преспокойно курила.
— Проблемы с отцом? — ухмыльнулась она.
— Как мне выбраться отсюда?
— Дело твое, — пожала плечами Блейз. — Но он знает, какую майку ты носишь.
Час спустя девушки сидели на скамье в конце пирса. Ронни по-прежнему скучала, но уже не так сильно. Блейз оказалась прекрасной слушательницей с весьма оригинальным чувством юмора и, что важнее всего, любила Нью-Йорк не меньше Ронни, хотя никогда там не была.
И расспрашивала новую подругу о самом обыденном. Ей было интересно все: Таймс-сквер и Эмпайр-Стейт-билдинг, статуя Свободы — словом, все туристические приманки, которых Ронни всячески старалась избегать, но все-таки постаралась порадовать новую подругу, прежде чем рассказать о настоящем Нью-Йорке: клубах в Челси, музыкальном театре в Бруклине, уличных торговцах в Чайнатауне, где можно было купить контрафактные записи или фальшивые сумочки от Прада, да и, собственно говоря, почти все, причем за сущие гроши.
Она говорила, и в ней все сильнее росло желание оказаться дома. Где угодно, только не здесь.
— Я бы тоже не хотела приезжать сюда, — согласилась Блейз. — Тут тоска зеленая.
— Сколько ты здесь живешь?
— Всю жизнь. Но я по крайней мере хоть одета классно.
Ронни купила дурацкую майку с Немо, зная, что выглядит глупо. На лотке были майки только самых больших размеров, и эта штука доходила Ронни практически до колен. Единственным преимуществом майки было то, что в ней можно незамеченной проскользнуть мимо отца. В этом Блейз оказалась права.
