И может быть, осознав это, он рано или поздно найдет ответ?.
Ронни
Проснувшись, Ронни посмотрела на часы, довольная тем, что со дня приезда впервые сумела выспаться. И хотя было не слишком поздно, все же она чувствовала себя отдохнувшей. Изгостиной доносился звук работающего телевизора, и Ронни, выйдя из спальни, сразу же увидела Джону. Лежа на диване, так что голова свисала с подушки, он уставился на экран. Шея, вытянутая словно у жирафа, была усыпана крошками поп-тарта. Джона откусил кусочек, и еще больше крошек посыпалось на ковер и его шею.
Она не хотела спрашивать, зная, что вразумительного ответа все равно не получит, но ничего не могла с собой поделать.
— Что ты делаешь?
— Смотрю телевизор вниз головой, — пояснил Джона. На экране мелькали кадры донельзя раздражавшего Ронни японского мультика с большеглазыми героями и невразумительным содержанием.
— Почему?
— Потому что мне так хочется.
— Я снова спрашиваю: почему?
— Не знаю.
Не нужно было и спрашивать.
Она мотнула головой в сторону кухни:
— Где па?
— Не знаю.
— Не знаешь, где па?
— Я ему не нянька, — неприветливо пробурчал Джона.
— Когда он ушел?
— Не знаю.
— Он был дома, когда ты встал?
— Не-а, — буркнул Джона, не отрывая глаз от телевизора. — Мы говорили о витраже.
— А потом...
— Не знаю.
— Хочешь сказать, что он растворился в воздухе?
— Нет. Хочу сказать, что после этого пришел пастор Харрис и они вышли на крыльцо поговорить.
— Почему же ты мне этого не сказал? — прошипела Ронни, раздраженно воздев руки к небу.
— Потому что пытаюсь смотреть фильм вверх ногами. Трудно говорить с тобой, когда кровь приливает к голове.
Ей очень хотелось съязвить так, чтобы надолго запомнил, но она не поддалась соблазну, потому что сегодня она выспалась и у нее было хорошее настроение. Потому что. А главное, потому что тоненький голосок где-то внутри шептал: «Сегодня ты, возможно, вернешься домой».
Больше никаких Блейз, Эшли и Маркусов. Никаких пробуждений ни свет ни заря.
И никаких Уиллов тоже...
При этой мысли она словно очнулась. До сих пор все казалось не так уж плохо. Вчера они прекрасно проводили время, пока не вмешалась Эшли. Ронни стоило бы рассказать, что именно ей наговорила Эшли. Следовало бы объясниться. Если бы не появление Маркуса...
Нет, она действительно хочет оказаться подальше от этого места!
Она откинула занавеску и выглянула в окно. На дорожке, ведущей к подъезду, стояли отец и пастор Харрис. Ронни вдруг поняла, что не видела пастора с самого детства, но он почти не изменился, хотя теперь опирался на трость. Зато белые волосы и брови были такими же густыми.
Ронни улыбнулась, вспомнив, как он сочувствовал им после похорон деда. Она знала, почему отец так любил его: в пасторе было нечто бесконечно доброе! А после службы он протягивал Ронни стакан свежего лимонада, который был слаще любойгазировки.
Они, казалось, разговаривали с кем-то стоявшим на дорожке. С кем-то невидимым...
Ронни распахнула дверь, чтобы лучше видеть. Перед открытой дверью патрульной машины стоял офицер Пит Джонсон, очевидно, собиравшийся уезжать.
Услышав мерный рокот мотора, Ронни спустилась с крыльца. Отец нерешительно махнул рукой. Пит захлопнул дверь машины, и у Ронни упало сердце.
Когда она подошла к отцу и пастору Харрису, офицер Пит уже выезжал с дорожки, дав задний ход, и это только укрепило ее в мысли, что тот принес плохие новости.
— Проснулась? — обрадовался отец. — Я только недавно заглядывал к тебе, но ты спала как убитая. Помнишь пастора Харриса?
Ронни протянула руку.
— Помню. Здравствуйте, рада вас видеть.
Взяв руку пастора, она заметила множество мелких шрамов, покрывавших тыльные стороны ладоней и запястья.
— Поверить невозможно, что это та самая юная леди, которую я имел счастье встретить много лет назад. Теперь ты совсем взрослая и очень похожа на мать.
Ронни часто это слышала, но не знала, как реагировать. Означает ли это, что она выглядит старой? Или что ма выглядит молодо? Трудно сказать, но, кажется, пастор хотел сделать комплимент.
— Спасибо. Как поживает миссис Харрис?
Пастор оперся на трость.
— Не дает мне расслабиться, как, впрочем, всегда. И уверен, она захочет с тобой повидаться. Если будешь проходить мимо,попрошу ее приготовить кувшин домашнего лимонада.
Вероятно, так оно и будет...
— Ловлю вас на слове!
— Очень на это надеюсь. Стив, спасибо еще раз за то, что предложил сделать витраж.
— О, не стоит, — отмахнулся Стив.
— Конечно, стоит! Но мне пора. Сегодня вместо меня урок закона Божьего проводят сестры Таусон, и если ты их знаешь, поймешь, почему их нельзя предоставить самим себе. Чрезвычайно вспыльчивые особы. Они любят пророка Даниила и Откровение и, похоже, забывают, что второе послание коринфянам — еще одна глава этой великой книги. Ронни, было чудесно вновь с тобой повидаться. Надеюсь, твой отец не причиняет тебе особых неприятностей. Сама знаешь, какими бывают эти родители!
— Нет, он ничего, — улыбнулась Ронни.
— Прекрасно. Но если он будет очень уж тебя притеснять, жалуйся мне, и я сделаю все, чтобы его вразумить. В свое время он был непослушным ребенком, и могу представить, как теперь доводит тебя!
— Я не был непослушным, — запротестовал па. — И часами играл на пианино.
— Не забудь рассказать, как ты налил в купель красной краски.
— Я никогда этого не делал, — пролепетал отец.
Пастор Харрис, казалось, искренне наслаждался происходящим.
— Может, и нет, но я стою на своем. Каким бы хорошим ни хотел казаться, все же твой па не был идеалом.
С этими словами он повернулся и зашагал по дорожке. Ронни весело покачала головой. Всякий, кто может заставить па корчиться от смущения, достоин того, чтобы узнать его получше. Особенно если ему есть что порассказать о па. Смешные истории. Добрые истории.
Отец с непроницаемым выражением лица смотрел вслед пастору. Однако когда повернулся к ней, вновь стал прежним отцом, которого она знала.
Ронни снова вспомнила, что коп только что уехал.
— Зачем приезжал офицер Пит? — встревоженно спросила она.
— Почему бы нам сначала не позавтракать? Ты наверняка проголодалась. За ужином почти ничего не ела.
