Его слабая улыбка заставила ее сердце сделать сальто, но она вспомнила их последнюю встречу и то, какой Лоренцо на самом деле, и взяла себя в руки.
— Идите своей дорогой, — отрезала Люси. — Вчера вы ясно дали мне понять, что нам с вами не по пути.
С этими словами она прошла мимо него и скрылась за дверью.
Графиня — просто прелесть, решила Люси десять минут спустя, глядя, как изящная немолодая женщина, чуть наклонившись вперед, рассматривает портрет своего мужа, который слуга держал перед ней.
— Великолепно, действительно великолепно, — сказала графиня наконец и, велев слуге положить портрет на стол, пока она не решит, куда его повесить, повернулась к Люси. — Вы удивительно точно выразили характер моего мужа. Мои знакомые позеленеют от зависти. У вас большое будущее, моя дорогая.
— Надеюсь, что так, — улыбнулась Люси. — Благодарю вас. Писать вашего мужа — истинное наслаждение: он был очень красивый мужчина.
— О да, и такой веселый! Совсем не такой, как Лоренцо Занелли. Подумать только, он пытался выгнать вас!
— Как вы узнали об этом? — изумленно спросила Люси.
— Консьерж — мой друг, он держит меня в курсе всего, что происходит. Поведение Занелли возмутительно, не понимаю, что он о себе возомнил.
— Вчера я встречалась с ним по одному вопросу, затрагивающему интересы его банка, и он решил, что я преследую его, — пояснила Люси, усмехаясь. — Он либо переоценивает свое воздействие на женщин, либо параноик. Я понятия не имела, что он живет здесь.
— Ах, дорогая, Лоренцо Занелли здесь не живет, здесь живут его друзья, Федерико и Оливия Палья. К несчастью, в январе Федерико пострадал на охоте и теперь на реабилитации. Ходят слухи, что у Лоренцо Занелли интрижка с его женой, потому что его несколько раз видели выходящим от Оливии, хотя сама я точно не знаю. К тому же я думаю, что Лоренцо больше интересуют дела ее мужа, чем она сама. — Графиня хихикнула. — О нем говорят, что он одиночка по натуре, не любит светские рауты и работает с утра до ночи. А Оливия — настоящая светская львица, поэтому я не могу представить их вместе, они абсолютно разные.
— Говорят, что противоположности притягиваются, — заметила Люси, увлеченно слушавшая графиню.
— Лично я в это не верю. Но довольно сплетен. Когда мы впервые встретились, я была в восторге от того, как прекрасно вы выглядели в своем голубом топе и белых брюках. Не обижайтесь, милочка, но должна сказать, что этот черный костюм вам совершенно не идет и вообще ужасный.
Люси расхохоталась.
— Я знаю. Я одолжила его у подруги, потому что являться сюда в джинсах, топе или цветастой блузке было бы не по-деловому. Я не хотела отправлять портрет в багажном отделении, поэтому пришлось пожертвовать большей частью одежды, чтобы освободить для него место в ручной клади.
Как ни пыталась Люси отказаться, через час она рассталась с графиней, унося с собой винтажное платье и туфли к нему, полученные в подарок. Она села на самолет до Англии в приподнятом настроении. Спасти семейную фирму ей не удалось, но, по крайней мере, у нее был чек на круглую сумму и отличное платье, которое она наденет в грядущие выходные на девичник ее подруги Саманты. Еще через неделю намечалась свадьба, на которой Люси будет единственной подружкой невесты.
* * *
Лоренцо Занелли скептически смотрел на процессию, двигающуюся к алтарю. Невеста, высокая и миловидная, выглядела невинной в своем белом платье, умело сшитом так, чтобы скрыть ее беременность. Еще один хороший человек пропал, подумал Лоренцо. Он недоумевал, как Джеймс, здравомыслящий адвокат, совладелец отцовской фирмы в Лондоне, позволил подцепить себя на крючок.
Они с Джеймсом знали друг друга вечность. Его отец был англичанином, мать — итальянкой; ее семья жила на берегах озера Гарда, неподалеку от семьи Лоренцо. Они с Джеймсом познакомились на каникулах, в местном парусном клубе.
Обычно Лоренцо всячески избегал присутствия на свадьбах, но сейчас был рад, что принял приглашение Джеймса. В последние недели его налаженная, размеренная жизнь катастрофически рушилась. Фотографии Мануэля настолько вывели его из равновесия, что он позволил себе неподобающе отнестись к Люси Стедмен. Потом ее ожидание, что он поможет ей с ее фирмой, разозлило его еще сильнее. Конечно, целовать ее было ошибкой, но она выбила его из колеи. А на следующий день этот инцидент, выставивший его в таком идиотском свете! Он до сих пор не мог поверить, что пытался вышвырнуть ее из здания. Почему-то ее колдовские глаза преследовали его в снах, и он совершенно не понимал почему. Может, это кризис среднего возраста?..
Ужин с друзьями в прошлую субботу должен был привести его в порядок, но оказалось, что Оливия устроила этот ужин для него, чтобы отпраздновать его день рождения, как будто он нуждался в напоминании, что ему стукнуло тридцать восемь. Картину довершили фотографии в газетах, на которых они с Оливией в обнимку выходили из ресторана в два ночи, и статьи, полные недвусмысленных намеков. Конечно, почти сразу после этого его призвала к себе мать — единственная женщина, мнением которой он дорожил. Его отец умер, когда Лоренцо было двадцать шесть, и он стал главой семьи, но в доме родителей бывал редко: у него хватало собственных домов, в которых можно остановиться. То, что мать была разгневана и требовала объяснения его отношений с замужней женщиной, очень расстроило его. Она поразила его, признавшись, что знала о любовнице отца; ей это не нравилось, конечно, но она смирилась. И все-таки даже его отец, со всеми его недостатками, не стал бы связываться с замужней женщиной, особенно с женой лучшего друга…
Лоренцо мог бы рассказать ей, что перед смертью у отца была не одна, а две любовницы. Он знал это, потому что сам откупался от них. Он знал и о других, еще когда был подростком. Именно это стало причиной раскола между ним и отцом, именно из-за этого он уехал в Америку, чтобы постараться начать жить, не завися от семьи. Вернувшись, Лоренцо узнал о последних пассиях отца и о том, что их придется содержать по воле отца. Но Лоренцо не стал ничего говорить и покорно сносил порицания матери.
Имя Занелли никогда не появлялось в прессе, Лоренцо опозорил семью! Потом она перешла к своей любимой теме: ему давно пора жениться, остепениться и родить ей внука — наследника, продолжателя рода. Со слезами на глазах она напомнила ему, что он ее единственный оставшийся в живых сын.
Лоренцо убедил себя, что, если повезет, ко времени возвращения в Италию шумиха вокруг его имени поутихнет и мать забудет об этом неприятном случае. Приземлившись в аэропорту Эксетера, Лоренцо нанял машину и поехал в Корнуолл. Здесь он проведет выходные, а в понедельник улетит из Лондона в Нью-Йорк на пару недель.
Лоренцо очень любил свою родную страну, но все-таки предпочитал жизнерадостный Нью-Йорк степенной Вероне. В Нью-Йорке он, как правило, заводил романы. Его любовницы были женщинами деловыми, умными и сексуальными; его бизнес-жизнь тщательно освещалась газетами, но жизнь личная всегда оставалась в тени, тогда как в Вероне каждый шаг наследника известной семьи старательно обсасывался в желтой прессе.
