— Знаю, но у моего отца в гараже есть огромный фонарь, — пообещала Шеннон. — Им можно осветить весь двор.
— Боюсь, это потребует гораздо больше усилий, чем вчерашнее развешивание гирлянд.
— Знаю, но родители скоро приедут, а я собиралась украсить крыльцо в субботу, но из-за вашего приезда... Ой, я не хотела давить на твое чувство вины. Я просто имела в виду, что у меня осталось не так много времени.
Но было слишком поздно.
— Прости, ты права. Включай свой большой фонарь и давай займемся делом.
Одевшись, они обошли дом. Шеннон открыла гараж, и Рори со смешанным чувством брезгливости и удивления оглядел сваленную там кучу хлама, в которую Шеннон с энтузиазмом зарылась в поисках фонаря.
— Что это?
— Переезжая во Флориду, родители оставили много вещей. В первую очередь зимних, которые там совершенно не нужны. Так что все это досталось мне.
— Даже не знаю, завидовать тебе или сочувствовать.
— Конечно, сочувствовать. Когда я продам торговый центр, мне нужно будет переехать, и если я выберу штат с теплым климатом, то здесь будет проходить бесконечная гаражная распродажа, а если с холодным — даже представить себе не могу, как перевезти весь этот хлам в мой будущий дом.
— Мне очень жаль, — сказал Рори, но это прозвучало совершенно не искренне из-за с трудом сдерживаемого смеха, но Шеннон не обратила на него внимания.
— Ага! Вот и он! — победно воскликнула она, потрясая фонарем.
Когда они установили и включили его, Рори чуть не ослеп. При желании им можно было осветить не только двор, но и всю деревню.
Пока он доставал из гаража стремянку, Шеннон с Финли устроились на крыльце с двумя коробками украшений. Их звонкий смех разносился по деревне.
Рори невольно засмотрелся на Шеннон. Ему нравилось, что она так хорошо ладит с Финли, но сейчас его приворожило вовсе не это. Одетая в простые джинсы и отцовскую куртку, которая была велика ей на пару размеров, с раскрасневшимися на морозе щеками и сияющими голубыми глазами, она выглядела такой милой и родной, что Рори с трудом сдержал желание подойти и обнять ее.
Ему нравилось в ней абсолютно все. Даже коварный маневр, из-за которого ему предстояло балансировать в потемках на стремянке, больше не вызывал внутреннего протеста.
А еще ему уже надоело играть в безразличие. Он два долгих года ждал встречи с такой удивительной женщиной, и не хотел больше терять ни минуты. Раз они уже доказали, что их взаимное влечение не мешает работе, значит, можно прекратить сдерживаться. Конечно, вряд ли сегодня ему удастся соблазнить или хотя бы поцеловать Шеннон, но, по крайней мере, он даст ей понять, что чувствует.
Еще раз оглядев крыльцо и длинные мотки гирлянд, Рори скомандовал:
— Будем работать все вместе. Финли, ты разматываешь гирлянду и подаешь ее Шеннон, которая будет подавать ее мне, а я буду закреплять ее на крыше. Кстати, надеюсь, там есть, на что ее крепить? — с надеждой уточнил он.
— Конечно. Прошлый хозяин дома, святой человек, вбил над крыльцом крючки.
— Замечательно, — кивнул Рори, улыбнувшись Шеннон.
Та вдруг отвела взгляд. Решив, что она просто не заметила его улыбки, Рори залез на стремянку, стряхнул с крыши снег вперемешку с мусором и начал закреплять гирлянду над крыльцом.
Когда все было закончено, он спрыгнул с лестницы и устало сел на крыльцо.
— Закончили? — с надеждой спросил он.
— Почти, — откликнулась Шеннон, снова скрываясь в гараже. — Здесь где-то должны быть сани Санты.
— Неужели? — удивился Рори, подходя к ней и заглядывая через плечо. — Да это же просто пещера сокровищ.
— А то, — рассмеялась Шеннон, откидывая в сторону ковер, скрывающий под собой какой-то массивный предмет.
Когда пыль рассеялась, они увидели красные сани, выполненные в полную величину, с сидящим в них Санта-Клаусом.
— Bay! — в изумлении выдохнула Финли, выглядывая у отца из-за спины. — Он такой большой!
Рори погладил малышку по голове, радуясь, что вещи, которые раньше пугали ее, теперь вызывают лишь удивление и смех.
— Ага, — вздохнула Шеннон. — Но мой отец его обожает.
Рори постучал костяшками пальцев по саням.
— Не волнуйся, они пластиковые, — объяснил он дочке.
— Да, именно поэтому я верю, что мы сможем их поднять, — кивнула Шеннон.
— Конечно, сможем, — улыбнулся ей Рори, но Шеннон, к его безграничному разочарованию, опять отвернулась.
Что же с ней такое? Может, она игнорирует его знаки внимания, потому что торопится украсить дом? Конечно, она не отталкивает его, просто сосредоточена на работе. Не нужно отчаиваться.
Установив сани перед крыльцом и усадив в них Санту, они расставили пластиковых оленей и украсили их гирляндами из разноцветных фонариков.
Когда работа была закончена, Шеннон включила все гирлянды одновременно, и дом вспыхнул тысячей разноцветных огоньков. Финли счастливо взвизгнула и запрыгала от радости, а Рори, решив, что раз работа выполнена, самое время для активного отдыха, незаметно зачерпнул полную горсть снега, скатал из нее шар и бросил в спину Шеннон.
Она подпрыгнула от неожиданности и резко обернулась:
— Эй! Ты хочешь войны? Думаешь, сможешь побить меня?
В ответ он показал ей язык и спрятался за деревом, напоследок кинув еще один снежок. Тут же ему в спину прилетел снежок от Финли, укрывшейся за санями Санты.
Пока он отвлекся на дочь, Шеннон успела скатать два снежка и запустить в него. А потом еще два, причем ни разу не промахнувшись. Наверное, сказывалось детство, проведенное в Пенсильвании. У него, парня, для которого снег почти всю жизнь был в диковинку, не было шансов.
Тем не менее он сопротивлялся до тех пор, пока не заметил, что Финли ежится.
— Шеннон, Финли замерзла! — крикнул он, выглянув из-за дерева, и тут же получил снежком в грудь.
— Ты просто пытаешься избежать позорного поражения, — откликнулась она.
— Эй, я же парень с юга! Для человека, который почти не видел снега, я неплохо держался.
Шеннон звонко рассмеялась в ответ, и сердце Рори забилось быстрее, подгоняемое вспыхнувшей надеждой. Он был прав! Она не обращала внимания на его улыбки просто потому, что была занята.
Когда они шли к дому, он одной рукой привлек к себе Финли, а другую положил на плечо Шеннон.
Но через мгновение она выскользнула из-под его руки и, ускорив шаг, первой взбежала по ступенькам крыльца, сказав, словно в оправдание:
— Пойду сварю какао, чтобы вы поскорее согрелись.
Что, черт побери, происходит в голове этой женщины? Она определенно что-то чувствовала к нему, это было очевидно. Но, может быть, главное слово здесь «было»? Может, все уже в прошлом и чувства, которые появились между ними за те заснеженные выходные, так и не переросли во что-то более глубокое?
