– Мой генерал… – Абе указал рукой куда-то на линию горизонта.
Я посмотрел в указанном направлении и подивился зоркости глаз моего денщика.
Там, километрах, наверное, в трех, в небе лениво поднимались дымки… Местные жители? Разъезд остановился на стоянку?
Мне вспомнилась деревня людоедов. По спине прошел холодок.
– Деревня, – констатировал Таманский, словно читая мои мысли. – Может, не пойдем… Мы там в лесу деревню людоедов видели…
– Мы тоже… видели, – прервал его я.
– Ах да… Действительно, – задумчиво произнес журналист. – Ну так что? Там может быть еда…
– Да уж еда там точно есть, – мрачно подтвердил Ламбразони.
– Ладно, не расслабляйтесь. Ламбразони… – Я подумал. – Нет. Абе, ты прикрываешь тылы. Я, Таманский и Ламбразони идем впереди. Таманский слева от меня, а ты, Ламбразони, справа. Стрелять только по моей команде или в случае прямой агрессии. Подойдем поближе, а там разберемся. Всем все ясно? Вопросы?..
Вопросов не последовало, и мы направились к виднеющейся вдалеке деревушке.
Когда до поселения оставалось менее километра, нас заметили. К нам, оглушительно крича, кинулись пятеро, угрожающе потрясая оружием, как я успел заметить, какими-то странными винтовками. Было видно, что воины привыкли больше к копьям, чем к огнестрельному оружию, поэтому держали ружья неумело, однако примкнутые штыки внушали некоторые опасения. Уж с чем-чем, а с копьями эти парни наверняка обращаться умели.
– Изготовиться к стрельбе на поражение, – скомандовал я. – Стрелять только по моей команде.
Я достал из кобуры пистолет и несколько раз выстрелил в воздух.
Нужно было видеть, как пятеро голых людей с доисторическими винтовками отреагировали на мои действия. И отреагировали грамотно. Они мгновенно построились. Трое опустились на одно колено, подняв винтовки к плечу и прицелившись. Двое встали позади, изготовившись стрелять из положения стоя.
Все замерли. Ни та ни другая сторона не собирались нападать, опасаясь потерь.
Время медленно тянулось. Солнце нагревало оружейную сталь…
Наконец я развел руки в стороны и прокричал:
– Кто вы?! Мы не собираемся нападать!
Я повторил эту фразу на английском и португальском.
Пятеро туземцев оживленно залопотали между собой, потом один, осторожно озираясь, побежал кдеревне. Оставшиеся четверо, не меняя решительного выражения на лицах, продолжали целиться куда-то, вроде как в нашу сторону.
Я заметил, что у всех в одежде повторяется одна деталь – узкая полоска ткани красного цвета, перетягивающая лоб. Отличительный знак этого племени?
– Абе, кто это может быть? И на каком языке они говорят?
– Чичева или чиньяндж. Португальский, может быть, понимают. И наверняка английский. Его тут понимают все. Почти.
– Ты владеешь каким-либо местным?
– Боюсь, что нет. Только понимаю некоторые слова. Но не говорю.
– Ладно, нам и этого должно хватить. Что ты можешь сказать об этих повязках?
– Ничего, мой генерал. Может быть, это деталь, присущая только воинам этого конкретного племени… А может быть, какой-нибудь ритуал…
– Что-то там по полю скачет, – пробормотал Таманский, поводя занемевшими плечами.
Я пригляделся и увидел, что убегавший воин возвращается вприпрыжку. А за ним старается чинно ступать другой, более пышно одетый высокий туземец. Красная повязка на его голове была более широкой, из чего я сделал вывод, что по нашу душу прислали какое-то руководство. Мысленно я назвал парня с широкой повязкой на лбу майором.
Майор вышел вперед уверенной походкой человека, знающего, что в спину ему не выстрелят. Он подбоченился и громко прокричал по-английски:
– С вами говорит комиссар Великой Африканской Революции Мбуту Зоджи. Отвечайте, если не хотите скорой смерти. Кто вы такие?
– Опа! – брякнул Таманский и косо на меня посмотрел.
Я, как сумел, подобрал отвалившуюся челюсть и прочистил горло.
Выноси, кривая…
– Я комиссар Мозес… Ваш товарищ из Мозамбика.
– Комиссар Мозес? – переспросил майор, мне послышалось в его голосе удивление.
Рядом с ним заплясал прежний посыльный, что-то шепча майору на ухо. Я пригляделся.
Боги мои! Нет, зрение меня не обманывало. В качестве посыльного рядом с комиссаром Мбуту Зоджи приплясывал шофер грузовика, который мы угнали, когда уходили от погони карательного отряда маршала Ауи.
– Они либо сейчас дадут залп… либо… – тихо сказал Абе.
Залпа не последовало.
Комиссар Мбуту Зоджи резво подобрался и, размахивая руками, кинулся в нашу сторону, что-то лопоча. Краем глаза я увидел, как прищурился сквозь прицел Ламбразони.
– Отставить…
И итальянец расслабился.
– Комиссар Мозес, комиссар Мозес!!! Следом за Мбуту ринулись все остальные.
– Хорошенькие шутки у тебя, Мбопа… – сказал Таманский.
Поздней ночью, когда гуляния по случаю торжественной встречи товарища по борьбе, комиссара Мозеса, в селении улеглись, я проанализировал сложившуюся ситуацию.
По всему получалось, что на этом совершенно безумном Черном континенте, в самом центре гигантской мировой мясорубки» затеянной двумя киберами, зародилась и, мало того, активно действовала третья сила. А именно – Великая Африканская Революция. Поставившая себе целью уничтожение диктаторов, свержение существующего строя в ряде государств, охваченных войной, установление нового порядка. Естественно, более справедливого и более правильного, нежели правление кровавых тиранов Нкелеле и Ауи.
Повстанческое движение это поднималось повсеместно во всех странах-союзниках, а также в ряде неприсоединившихся республик. Вооруженные как придется, крепкие не умением или числом, но духом, повстанцы составляли серьезную конкуренцию некоторым частям враждующих армий, контролируя участки нейтральных территорий. Этим, кстати, и объяснялось отсутствие каких-либо фортификационных укреплений на давешнем косогоре.
Революционеры планомерно изгоняли из этих мест то разъезды Малави, то передовые разведотряды Анголы, то группы Мозамбика. Повстанцы целенаправленно действовали только против своих соплеменников и не трогали отряды наемников, что было весьма разумно, так как одного мало-мальски обученного отряда или терроргруппы хватило бы, чтобы уничтожить всю Революцию разом.
Великая Африканская Революция существовала пока только за счет того, что ее не брали в расчет крупные стратеги враждующих сторон. Это могло стать серьезной ошибкой, потому что, как я понял из разговоров и обрывков фраз, революционеры поддерживали активные контакты с агентами разведслужб стран Европы и Азии. А поддержка одной только Германии – это уже немало…
