— Женщина?
— Нет, человек не станет убивать людей, чтобы произвести впечатление на женщину. Обычно это приводит к прямо противоположному эффекту. Скорее, речь идет о мужчине. Соблазняющем, но не в сексуальном смысле. Каким-то образом способным к принуждению.
— Альфа-самец и бета-самец.
— Именно, — кивнул Нейбур. — А последние колебания были устранены угрозой его сестре. Возможно, мистер Барр так до конца и не понял, были ли эти угрозы его шуткой или вполне реальны. Однако он предпочел не испытывать судьбу. Причины тех или иных действий человека очень сложны. Большинство людей не способны объяснить, почему они совершают те или иные поступки.
— Это верно.
— А вы всегда знаете, почему что-то делаете?
— Иногда, — ответил Ричер. — Но бывает, что не имею ни малейшего представления. Может быть, вы мне объясните?
— Обычно мои услуги стоят очень дорого. Вот почему я иногда позволяю себе оказывать их бесплатно.
— Я мог бы платить вам пять долларов в неделю как ренту.
Нейбур неуверенно улыбнулся.
— О нет, я так не хочу, — возразил он.
Воцарилось общее молчание.
Оно продолжалось десять томительных минут. Данута вытянул длинные ноги, открыл портфель и принялся изучать бумаги, которые разложил на коленях. Мейсон прикрыла глаза, казалось, она спит. Нейбур смотрел в пустоту. Все трое привыкли ждать. Как и сам Ричер. Он тринадцать лет был военным полицейским. «Торопись и жди» — вот девиз людей этой профессии. А вовсе не «Помогай, охраняй, защищай». Ричер сосредоточился на созерцании электронных пульсаций медицинских приборов, и время пошло быстрее.
Григор Лински развернул машину, теперь он наблюдал за входом в больницу через зеркало. Может быть, ему стоит заключить пари с самим собой, что в ближайшие шестьдесят минут ничего не произойдет. Не меньше шестидесяти, но не больше девяноста. Затем он задумался о том, что ему делать, если они выйдут не одновременно. Кого упустить, а за кем продолжать слежку? В конце концов Лински решил, что поедет за человеком, который выйдет один. Скорее всего, это будет бывший военный. Адвокаты и врачи вернутся в офис. Они вполне предсказуемы, в отличие от этого солдата.
Хелен провела в палате Джеймса Барра пятнадцать минут. Она вышла и сразу направилась к ожидавшим. Все посмотрели на нее, а она кивнула Мэри Мейсон.
— Ваша очередь, — сказала Хелен.
Мейсон встала и поспешила по коридору к палате. С собой она ничего не взяла. Ни портфеля, ни блокнота, ни ручки. Ричер дождался, когда дверь палаты закроется, а потом молча откинулся на спинку стула.
— Мне мистер Барр понравился, — поделилась Хелен, ни к кому конкретно не обращаясь.
— И как он? — спросил Нейбур.
— Чувствует слабость, — сказала Хелен. — Барр сильно пострадал. Словно попал под грузовик.
— Он в сознании?
— Речь у него вполне разумная. Однако он ничего не помнит. И мне не кажется, что он симулирует.
— Сколь значителен провал в памяти?
— Не могу сказать. Он помнит, как слушал репортаж о бейсбольном матче. Возможно, игра состоялась на прошлой неделе или в прошлом месяце.
— Или в прошлом году, — добавил Ричер.
— Он согласился, чтобы вы его представляли? — спросил Данута.
— На словах, — ответила Хелен. — Барр ничего не может подписать. Ему надели наручники и приковали к кровати.
— Вы познакомили его с обвинениями и уликами?
— Я должна была это сделать, — сказала Хелен. — Он спросил, почему я считаю, что ему необходим адвокат.
— И?
— Барр пришел к выводу, что он виновен.
Некоторое время все молчали. Алан Данута закрыл свой портфель, снял его с колен и поставил на пол. А потом сел совершенно прямо. Все это он проделал одним быстрым и плавным движением.
— Добро пожаловать в «серую зону», — сказал он. — Именно оттуда и появляются все хорошие законы.
— Для нас в них сейчас нет ничего хорошего, — возразила Хелен. — По крайней мере пока.
— Мы не можем допустить, чтобы Барр попал под суд. Он получил серьезные ранения из-за недосмотра государственных служащих, а теперь они хотят судить его по серьезному обвинению? Нет, я так не думаю. Он же не помнит того дня, о котором идет речь. Как он может защищаться?
— Мой отец устроит скандал.
— Естественно. Мы будем вынуждены ему противодействовать. Нам придется обратиться в федеральный суд. В любом случае есть «Билль о правах». Федеральный суд, затем апелляционный, потом Верховный. Таков порядок.
— Это длинный процесс.
Данута кивнул.
— Он займет года три, — сказал он. — Если нам повезет. Наиболее близкий прецедент — Уилсон, его дело разбирали три с половиной года. Почти четыре.
— И у нас нет никаких гарантий, что мы одержим победу. Мы можем проиграть.
— Когда начнется процесс, мы постараемся сделать все, что в наших силах.
— У меня нет для этого необходимой квалификации, — сказала Хелен.
— В интеллектуальном плане? Я слышал совсем другое.
— Тактически и стратегически. И материально.
— Существуют объединения ветеранов, которые могут оказать финансовую помощь. Мистер Барр служил в армии США, не будем об этом забывать. И служил с честью.
Хелен ничего не ответила, лишь взглянула в сторону Ричера. Тот промолчал, отвернулся и посмотрел в стену. Он думал: неужели этот парень опять не будет наказан за убийство в Эль-Кувейте?
Алан Данута зашевелился на своем стуле.
— Есть и другой вариант, — сказал он. — Не слишком вдохновляющий с точки зрения законности, но он существует.
— Что вы имеете в виду? — спросила Хелен.
— Предложите вниманию вашего отца историю с кукловодом. При таких обстоятельствах половина выигрыша лучше, чем ничего. К тому же кукловод — это лучшая половина.
— А он согласится?
— Вы наверняка знаете своего отца лучше меня. Будет очень глупо с его стороны, если он откажется. Тогда ему предстоят трехлетние апелляции, прежде чем мистер Барр предстанет перед судом. И любой прокурор, который чего-то стоит, постарается добиться большего.
Хелен вновь посмотрела на Ричера.
— Кукловод — это пока всего лишь предположение, — возразила она. — У нас против него нет никаких улик.
— Вам виднее, — сказал Данута. — Но ни в том ни в другом случае не следует допускать суда над Барром.
— Не будем принимать поспешные решения. Выслушаем сначала мнение доктора Мэри Мейсон, — предложила Хелен Родин.
Доктор Мейсон вышла из палаты двадцать минут спустя. Ричер наблюдал за ее походкой. Длина ее шага, взгляд и выражение рта подсказали ему, что она сделала определенный вывод. У нее не осталось ни малейших сомнений в характере заболевания Барра. Она уселась на свое место и разгладила юбку на коленях.
