— Заткнись, придурок, я только что тебя обшмонал.
Мужчина пожал плечами, вытащил руку из кармана, долго разглядывал свой палец, потом наставил его на джокера и сказал:
— Щелк!
Змеелицый исчез. Двое китайцев схватились за головы и рухнули на пол.
— Хирам, берегись! — крикнул Тахион.
Толстяк на мгновение заколебался, потом ничком бухнулся между диваном и кофейным столиком — ровно в ту секунду, когда мимо уха Рулетки просвистела пуля, выпущенная Томми. Грянул оглушительный грохот, и изящная ваза, стоявшая на столике, разлетелась на куски, обдав спину Уорчестера каскадом брызг и цветочных стеблей. На его обширном заду осталась лежать одинокая гардения.
Когда раздался крик Тахиона, спутник Хирама отступил назад, открыл дверь и исчез на площадке. Китаец, стоявший за спиной у такисианина, поднял пистолет — и растекся по полу хрипящей лужей. Тахион вихрем развернулся к Томми. Расклад сил был таков: ментальная сила против быстроты реакции. Что победит?
Женщина схватила стул, который стоял у нее за спиной, и с силой ударила Томми по ногам. Он взвыл, выронил пистолет и пошел на нее, раскинув руки, как пьяница, пытающийся обнять строптивую девчонку. Рулетка начала отступать, грозя ему стулом.
Послышалось жужжание, напоминающее гул разъяренного пчелиного роя, и из кухни вылетел джокер-оса. Хирам вскочил с пола, как кит, выпрыгнувший из воды, сжал кулак, и джокер шмякнулся на пол. Его крылья сложились, как у бумажной фигурки.
Томми ухватился за ножку стула и дернул его на себя, в то время как Рулетка пыталась отстоять свой ненадежный щит. Свободной рукой он потянулся к себе за спину и вытащил нож. Выпустив стул, женщина с криком метнулась в сторону. Китаец схватил ее за волосы и притянул к себе. Намеревался ли он взять ее в заложницы или убить сразу, она так и не узнала — его лицо вдруг обмякло, и он издал громкое: «У-у-ф». Рука, прижимавшая ее, внезапно стала тяжелой, как стальная балка, и они оба повалились на пол. Рулетка забилась, пытаясь выбраться из-под тела, весившего, казалось, несколько тонн. Этого ее натянутые нервы выдержать уже не смогли. Крики, которые рвались из ее горла, перешли в истерический хохот и закончились судорожными всхлипами, похожими на икоту.
— Тихо, тихо. — Нежные руки гладили ее по волосам, утерли слезы, прижали ее к груди. — Тебе ничто больше не грозит. Все кончилось.
Она уткнулась лицом в плечо Тахиона и всхлипнула.
— Что за чертовщина здесь происходит? — громовым голосом осведомился Уорчестер.
Такисианин поправил стул, усадил на него Рулетку.
— Хирам, прими мою глубочайшую благодарность. Ты появился как нельзя более кстати.
— Кто все эти люди?
— Убей, не знаю. Они требовали какую-то книгу.
Карие глаза Хирама расширились, и он подозрительно взглянул на друга, как будто предполагал, что тот чего-то не договаривает.
Спутник владельца «Козырных тузов» просунул голову в дверь.
— Полицию вызывать будем?
Тахион шагнул ему навстречу, протянул руку.
— Я очень благодарен и вам тоже, но что вы сделали с… — Он беспомощно кивнул в ту сторону, где еще несколько секунд назад стоял змеелицый.
— Я — проецирующий телепорт. Показываю пальцем, щелк! — и готово.
— А куда? Куда вы его дели?
— В мужской туалет в «Шизиках».
— В мужской туалет?
Он снова пожал плечами.
— Я могу перемещать людей только в те места, которые хорошо знаю.
— Жаль, что вы не знакомы с тюрьмой «Тумс».
— О, с ней-то я знаком, но… — Он поковырял ногой пол, принялся разглядывать потолок, потом перевел взгляд на Хирама и обратно на Тахиона. — Дело в том, что сегодня я уже закинул туда одного типа, и теперь у фараонов на меня зуб. Я больше не хочу неприятностей.
— Значит, я никогда не узнаю, что за книгу они хотели.
— Сегодня это самая последняя наша забота, — вмешался Хирам.
— Почему?
— Если бы кое-кто проявил побольше сознательности и не отключил телефон, этому кое-кому не пришлось бы спрашивать.
— Не говори загадками.
— Тахион, у меня был тяжелый день…
— Можно подумать, у меня он был легкий.
Они молча обменялись взглядами, потом Уорчестер вздохнул, провел ладонью по лысой макушке. Тахион улыбнулся и предложил, уже мягче:
— Почему бы нам не попробовать еще раз? — Он затянул пояс халата и присел на подлокотник дивана. — Так что привело тебя сюда?
— Прошу прощения, а как же эти… эти головорезы? — спросила Рулетка.
— Не беспокойся, они проспят еще несколько часов.
— А этот? — Она указала на осу.
— Он сейчас весит шестьсот фунтов, — ответил Хирам, — Сомневаюсь, чтобы он куда-нибудь делся.
— О!
— В городе бесчинствует Астроном, — продолжал он, — Я боялся, что он уже добрался до тебя. — Ты, конечно, уже знаешь о Плакальщике. Малыш Динозавр тоже погиб — Астроном разорвал его на куски у Могилы Джетбоя, а Черепаха подвергся нападению и, как говорят, рухнул в Гудзон. С тех пор его никто не видел.
Такисианин пошатнулся, и Уорчестер, подхватив его, как пушинку, усадил на диван.
— Бренди! — бросил он, и Рулетка поднялась на дрожащие ноги. — Прошу прощения, что выложил все это вот так напрямик, но хорошего способа сообщать плохие новости нет.
— Я не могу в это поверить. Черепаха, ты сказал? И мальчик! — Такисианин закрыл лицо руками.
В нескольких безжалостных словах Уорчестер описал произошедшее у Могилы. Рулетка не заметила, как Хирам вынул стакан из ее безвольных пальцев. Перед глазами у нее стоял мальчишка с дерзким лицом, симпатичным, несмотря на россыпь прыщей на подбородке. Она задумалась, о чем он мечтал, к чему стремился, и ее переполнила острая жалость к его родителям. Из ее горла вырвалось нечто среднее между потрясенным криком и рыданием, и она провалилась во тьму.
К несчастью, тьма не была пустой. Там поджидало уродливое тельце ее собственного ребенка — и пылающие глаза ее повелителя.
* * *
Фортунато удалось пробиться к самому входу в павильоны звукозаписи, который охраняла женщина средних лет. Сквозь огромное окно справа от него виднелся каток на Рокфеллер-плаза. Судя по тому, что говорило ему его чутье, Соколицы нигде в здании не было, но, с другой стороны, она была тузом и, возможно, каким-то образом блокировала его силу.
— Прошу прощения, сэр, но мы просто не имеем права давать подобные сведения о наших исполнителях.
Фортунато впился взглядом ей в глаза.
— Вызовите ее, — велел он.
Рука женщины покорно потянулась к телефону, потом замерла.
