Я тем временем составлял план, который можно было бы представить издателям, а также набирал других желающих поучаствовать в нашем проекте. Альбукеркская ролевая тусовка дала мне прекрасное ядро писателей, но оно было слишком малочисленным. Чтобы организовать долгоиграющий цикл, мне необходим был более широкий круг потенциальных авторов, которые не принимали участия в нашей марафонской игре в «Супермир». Новые авторы означали новых героев, которые могли совершенно неожиданным образом пересечься с теми, кого мы позаимствовали из игры. А еще — свежие идеи и свежие линии действия. Новые авторы должны были помочь нам преодолеть давнишнее искушение просто записать наши игры.
Согласились, разумеется, далеко не все из тех, к кому я обращался, но многие. Льюис Шайнер был одним из первых, и его персонаж, Фортунато, с самого начала стал одной из ключевых фигур. Эд Брайан придумал Джека-ассенизатора и привел к нам своего соавтора, Лианну С. Харпер, а Лью — Уолтона Саймонса. Я залучил к нам Артура Байрона Кавера из Лос-Анджелеса, автора сценария «Людей Икс» Криса Клермонта из Нью-Йорка, Джорджа Алека Эффинджера из Нового Орлеана. Стивен Ли у себя в Цинциннати дал жизнь Кукольнику, а на другом конце страны, в Нью-Мексико, Роджер Желязны подарил нам Кройда Кренсона, Спящего, самого удивительного персонажа из всех. А Говард Уолдроп…
Говард подложил нам всем свинью.
Мы с Говардом знакомы с 1963 года, когда я за четвертак купил у него двадцать восьмой выпуск «Смелых и отважных», что положило начало нашему общению. Мы оба сходили с ума по комиксам, оба опубликовали свои первые рассказы в комиксовых фэнзинах в шестидесятые. Я знал, что Говард до сих пор питает слабость к комиксам. Знал я и о том, что у него уже есть персонаж: Говард вечно болтает о своих рассказах еще до того, как садится за стол, чтобы написать их. Иногда он говорит о них месяцами, иногда годами, а порой и десятилетиями. Так что если бы вы были знакомы с Говардом, то услышали бы истории о дронте, о дзен-сумо и о любителе собственной мочи задолго до того, как он написал первое слово «Гадких цыплят», «Человека-горы по имени горечавка» и «Летающей тарелки рок-н-ролл» соответственно.
На тот момент Говард твердил о какой-то истории Джетбоя вот уже пару лет, хотя оставался верен себе и так и не собрался изложить ее на бумаге. Мне показалось, что этот неведомый Джетбой может отлично вписаться в «Дикие карты», так что я пригласил Говарда присоединиться к нашей забаве. И он согласился, если можно так выразиться.
Дело в том, что Говард все делает по-своему. Он написал бы «Историю Джетбоя» для меня, но затея с мозаичным миром ему категорически не понравилась. Поэтому он сочинил первый рассказ для первой книги, но в конце его убил Джетбоя. Да, кстати, эта история произошла сразу после Второй мировой войны и достигла развязки 15 сентября 1946 года.
Вплоть до того момента мы собирались начать цикл появлением вируса на Земле в 1985 году. Собственно говоря, Уолтер Уильямс уже закончил произведение, над которым работал втайне от нас, — повесть под названием «Бездомная». Героями ее были его персонажи из игры, Черная Тень и Модульный человек, преследующие похитителя картин и избавляющие Землю от угрозы из космоса — угрозы, которая носила имя Рой. Однажды, когда мы были в гостях у Мелинды, Уолтер небрежно бросил мне на колени рукопись, упиваясь моим изумлением и злорадствуя, что он уже закончил свою часть, в то время как все остальные еще даже и не принимались за свои.
К несчастью, Говард Уолдроп спутал Уолтеру все карты. Любой, кто имел дело с Говардом, знает, что второго такого упрямца — или способного хотя бы близко с ним сравниться — на всем белом свете не сыщешь. Если я хотел заполучить его, приходилось мириться с его условиями. Это означало — 1946 год.
Но мы не могли начать с Джетбоя в сорок шестом году, а потом взять и одним махом перескочить на сорок лет вперед, в настоящее. Столь значительное событие, как эпидемия дикой карты, должно было иметь серьезные последствия. Следовало сделать распространение вируса более драматичным и рассказать о том, что случилось после гибели Джетбоя, да и читатели не могли не заинтересоваться событиями, произошедшими за эти годы. Благодаря Говарду мы получили сорок лет пустого пространства, которое требовалось чем-то заполнить. Внезапно первый том цикла стал историческим, так что «Бездомная» больше в него не вписывалась и бедняге Уолтеру пришлось начать все заново (вот что бывает с теми, кто пишет свои истории тайком, без ведома редактора).
Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Ослиная упертость Говарда в сорок шестой год не просто подарила нам «Историю Джетбоя», которой начиналась книга, она вынудила тех двоих из нас, кто последовал за ним, разбираться во временах и темах, которые в противном случае могли бы остаться незамеченными. В особенности это относится к эре КРААД и судебных процессов Маккарти, благодаря которым в книге появились заранее обреченный роман доктора Тахиона с Блайз ван Ренссэйлер и Джек Браун, Золотой Мальчик, главный герой повести «Свидетель» — ее Уолтеру Уильямсу пришлось написать вместо «Бездомной». И то и другое неизмеримо добавило яркости нашему миру и глубины нашим персонажам, а «Свидетель» стал единственной частью мозаичного романа, которая когда-либо добиралась до финального голосования премии «Небьюла».
Счастливая случайность? Да… и нет. Именно так и бывает в хорошем мозаичном мире. Когда авторы работают вместе, подхватывают друг у друга идеи и реагируют на произведения и персонажей друг друга, словно группа талантливых музыкантов-импровизаторов, подобные случайности возникают куда чаще, чем вы думаете, что снова и снова доказывает вся последующая история цикла «Дикие карты».
Но это уже тема для другого послесловия.
Джордж Р. Р. Мартин.
17 июня 2001 года
