Книга Стриптиз, страница 36. Автор книги Жорж Сименон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Стриптиз»

Cтраница 36

Людо, Джианини и музыканты занимали свои места. Эмиль протиснулся рядом с Жюлем, не сводя глаз с Селиты. За ними довольно беспорядочно толпились коллеги Леона, хорошо знающие друг друга, поставщики, которые тоже были все знакомы между собой, и несколько не известных никому людей.

Ближайшая церковь находилась в конце бульвара, но Леон настоял, чтобы отпевание проводилось в соборе Нотр-Дам, неподалеку от «Монико», самой элегантной церкви в городе. Гроб был завален венками, на одном из них, на который собирали деньги по подписке, написали: «Нашей оплакиваемой хозяйке. Персонал».

Всем этим занимался Людо, он хорошо знал, как делаются подобные вещи.

Леон держал в руках шляпу и шел, опустив голову.

Селита заметила, что его волосы начали редеть. Мадо двигалась сразу следом за ним, глаза ее, как и у Алисы, были красными от слез, и она время от времени подносила к лицу платок, а маленькая старушка, хотя она и была все же матерью покойной, оглядывала с любопытством незнакомый для нее город, в который она вряд ли еще когда попадет.

Селита была спокойной, немного напряженной, но спокойной. Ей ни о чем больше не надо было думать. Теперь, когда решение принято и она предусмотрела все мельчайшие детали, все, что могло произойти, ей казалось, что это уже ее не касается, что механизм запущен, заведен и будет действовать сам по себе, независимо от нее. Она даже с удивлением обнаружила, что, подобно матери Флоранс, с любопытством рассматривает улицу, затем церковь, где совсем недавно любовалась брачной церемонией.

Обе уборщицы, мадам Бланк и мадам Тузелли, находились уже там, коленопреклоненные у предпоследней скамьи. Видно было, что они здесь завсегдатаи. Мари-Лу тоже знала, когда следует креститься, когда опускаться на колени, подыматься, садиться, готовить деньги для пожертвования, и Селита внимательно следила за ней, чтобы все делать так же, как и она.

Мессу не служили, только читали молитвы, церковь была заполнена наполовину; когда выходили, то с двух сторон паперти обнаружили толпу любопытных. Их было не меньше, чем тогда, при выходе новобрачных.

Селите все казалось каким-то нереальным, как будто это было нарисовано на картине или происходило в фильме с отключенным звуком. Даже Леона она узнавала с трудом, в его траурном костюме, который он купил готовым. Костюм явно жал ему в плечах. Хозяин уже начал полнеть. Бреясь, он немного порезался: на щеке осталась красная царапина.

Селита старалась не искать глазами Мадо. К тому же те, что шли впереди, загораживали ее, ибо она была невысокого роста. Похоронный автобус двигался очень медленно, процессия направилась, блокировав на какое-то время уличное движение, в сторону моста Карно, вышла на улицу Грасс, медленно поднялась по кварталу Бруссай, где недалеко от новой больницы находилось кладбище.

Народу теперь стало меньше, чем тогда, когда шли к церкви. Двое мужчин покинули процессию, забежали в бистро, наспех выпили по стаканчику вина и быстро вернулись, вытирая губы.

— Ты веришь, что есть небо и ад? — спросила вдруг Мари-Лу, все еще находившаяся под впечатлением услышанных молитв.

Если Селита и не ответила, это не означало, что вопрос был ей неприятен.

Она просто предпочитала об этом не думать, особенно сейчас.

Она уже не могла отступать. Задета была ее гордость. Она рассмотрела все возможные развязки, и ей было поздно возвращаться назад.

— Я тебя спрашиваю.

— А ты не можешь помолчать?

Она ответила так грубо, что Мари-Лу и Франсина удивленно переглянулись.

Разве не правы были они, говоря, что от нее можно ждать чего угодно?

Теперь быстрым шагом проходили по улицам, все более пустым, где только изредка цветным пятном мелькали лавочки этого квартала.

Селита не хотела анализировать, почему, собственно говоря, приняла свое решение. Это было нужно, и все тут! Она сделает это во что бы то ни стало. В сумке ощущалась тяжесть револьвера, а до остального ей не было дела.

Она увидела Мадо, та обернулась, чтобы окинуть взглядом процессию. Их взгляды встретились на долю секунды. Любопытно, что именно Мадо первая отвела глаза со смущенным видом. Может быть, она убедила Леона выставить Селиту за дверь? Если это произойдет, у нее не останется больше врагов, ибо Мари-Лу и Франсина не в счет. К тому же Франсина объявила только что о своем твердом решении уехать на месяц с Пьеро в горы, и она не уверена, что вернется в «Монико». Один коммерсант с улицы Грасс, который посещал ее пару раз в неделю и которого Пьеро уже называл дядей, настаивал на том, чтобы содержать ее полностью.

Каблуки у женщин цеплялись за неровную мостовую улицы, ведущей в гору; проходили мимо старых вилл, мимо отелей, знававших лучшие времена, когда Канн был зимним курортом, а теперь в них сдавали внаем квартиры. Крест, который нес мальчик из хора, поблескивал над головами. Приближались к кладбищу, проходили мимо совсем новых, недавно изготовленных могильных плит, расставленных вдоль тротуара.

Священник снова стал петь молитвы.

— Что с тобой? — спросила Мари-Лу.

— Ничего. Я чуть было не упала.

И Селита наврала. У нее кружилась голова, как на ярмарочной карусели, все, что она видела, расплывалось в ярком солнечном свете.

Шли по старинным аллеям, потом по более новым. Процессия остановилась недалеко от стены. Вершина креста из черного дерева резко вырисовывалась на светлом небе. Среди темных силуэтов людей можно было разглядеть прямоугольную яму в желтой земле.

Это нужно сделать, и все тут!

Она все обдумала заранее. Может быть, будет обдумывать и позже. А пока ей казалось, что она больше не существует.

Она отдавала себе отчет только в одном: ей обязательно нужно было проскользнуть между двумя мужчинами, стоявшими в первом ряду, так как она решила действовать в тот момент, когда опустят гроб и Леон бросит первую горсть земли.

— Извините, мадам, — сказал один мужчина, которого она толкнула. Он подвинулся, чтобы пропустить ее.

Мадо стояла как раз против нее, на видном месте, рядом с Леоном, и казалось, была готова в любой момент подбодрить его, сжав его руку.

Могильщики работали в поте лица. Гроб, поддерживаемый веревками, на мгновение застрял при спуске, как будто наткнулся на какое-то препятствие, потом стал снова медленно опускаться.

Правая рука Селиты открыла сумочку и исчезла в ней, нащупала револьвер и сжала рукоятку.

Никто не обращал на нее внимания. У нее вполне хватало времени тщательно прицелиться. Мадо находилась от нее на расстоянии примерно в три метра. И между ними не было никакого препятствия.

— Libera me, Domine [2]

Литургические фразы сливались в трудноразличимое бормотание, заглушаемое шумом бетономешалки, работавшей где-то поблизости от кладбища.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация