Пару секунд я читала объявление, потом стала корчиться от смеха.
Нет, вы только подумайте внимательно над текстом. Мне предлагают похудеть до
восьми килограмм. Значит, в результате комфортных и очень дорогих процедур я
буду весить, как наша мопсиха Ада. Она как раз тянет ровно на восемь всемирных эквивалентов.
Представляете, как я похорошею, сравнявшись весом с комнатной собачкой! Но
этого мало! Чтобы отсечь всяческие надежды, люди, давшие объявление,
подчеркнули навсегда! То есть превращусь в Адюсю и никогда более не сумею
поправиться. Рост, естественно, останется прежним… Да уж, на фоне подобного
предложения как-то теряется еще одна восхитительная деталька: в Центре
древнекитайской медицины прием непонятно почему ведут лучшие специалисты
Европы. Хотя это я зря. Древние китайцы давным-давно вымерли…
– Станция «Цветной бульвар», – донеслось из динамика.
Я пошла к выходу, отчего-то напевая под нос бодрую песенку,
нет, все не так плохо, жизнь прекрасна, я молода, имею семью, любимых животных,
а вот теперь еще и нашла себе профессию по душе. Мне очень нравится работа
частного детектива, и как только найду убийцу Эдика Малевича, мигом примусь за
другое дело. Впрочем, у Федоры может не оказаться заказов… На секунду мне стало
грустно, но тут же взгляд упал на киоск, торгующий журналами. Душа вновь
наполнилась бодростью. Не будет клиентов? Ерунда, найдем их сами, дадим
объявления в газетах.
Глава 26
Аня проживала в самом центре, а наш с Катюшей дом расположен
довольно далеко от Красной площади. Но ни за какие блага я не согласилась бы
поменяться с Яхниной квартирами.
Невысокий, четырехэтажный, серый каменный особняк нависал
прямо над Цветным бульваром, где нервно издавали гудки машины, стоявшие в
километровой пробке, а слева шумело Садовое кольцо. Даже сегодня, холодным,
морозным днем, тут нечем дышать, представляю, какой смог повисает в этом районе
летом, весной и осенью.
Вход в здание был прямо с бульвара, двора у дома не
наблюдалось. Да уж, понимаю, как мучаются местные собачники. Впрочем, вдруг
внутри дома красота невероятная… Но лестница выглядела ужасно, а запах там
стоял такой, что меня чуть было не вывернуло наизнанку, пока я плелась по
заплеванным ступенькам вверх. Дверь нужной квартиры выглядела под стать
подъезду – огромная, деревянная, ободранная, с невероятной ручкой, сделанной
году этак в девятьсот тринадцатом. Звонка не нашлось, и пришлось колотить в
створку ногой. Похоже, что такие действия производили все прибывавшие сюда
гости, потому что в самом низу двери виднелась яма, явно выбитая сапогами и
ботинками.
– Кто там? – прокричал детский голосок.
– Маму позови.
– Сейчас, – сообщил ребенок и исчез.
Я подождала пару минут и уже собралась вновь дубасить по
деревяшке, как приоткрылась щель.
– Вам кого?
– Анну Яхнину.
Из пространства между дверью и створкой высунулось бледное
женское лицо с огромным синяком под левым глазом.
– Анну?
– Да.
– Вы не из налоговой инспекции?
– Разве похоже?
– И не из собеса? – настороженно продолжала баба.
– Нет.
– А откуда? Зачем вам Аня?
– В этом году отмечается пятидесятилетие Института
тропической медицины, Яхнина когда-то работала там, вот, привезла приглашение
на праздник.
Женщина загремела цепочкой:
– Входите. Тут такие кадры в подъезде проживают, жуткие
сволочи. Мы у Анечки квартиру снимаем и все боимся, что кто-нибудь из этих
дряней накапает либо в налоговую, либо в собес. Если узнают, что она жилплощадь
сдает, мигом дотацию отнимут. А как ей на пенсию прожить? Ну никак невозможно.
И о чем власти думают…
– Значит, Анюта не здесь живет? – прервала я стоны
тетки.
– Нет, она в интернате.
– Где?
– Ну, в больнице. А вы разве не в курсе?
– Чего?
– Того, что с ней случилось.
– Нет, мы с ней никогда не виделись.
– Анечка – инвалид, вряд ли она сумеет пойти на праздник.
– Адрес у вас есть?
– Интерната? Конечно.
– Телефон?
– Зачем он мне? Аня никуда не выходит, раз в месяц муж
просто отвозит ей денежки, и делу конец.
– Давайте адрес.
– Да не старайтесь, – принялась уговаривать меня
баба, – она все равно ни за что не пойдет, чего вам зря мотаться? Оставьте
у нас приглашение, Петя поедет с платой и прихватит…
– Велено передать лично в руки, там еще материальная помощь.
– А, понятно, – кивнула тетка, – тогда пишите:
улица Четвертого тупика, дом шесть.
В первую секунду мне показалось, что тетка надо мной
издевается.
– Улица Четвертого тупика? Где же такая?
– Петя, – заорала хозяйка. – Петь, поди сюда.
Из комнаты вышел толстый мужик в несвежей, заляпанной
невесть чем майке.
– Ну, чего голосишь, как потерпевшая? Разоралась! Замолкни,
Валька!
– Слышь, Петюш, – не обращая внимания на его грубость,
продолжала Валя, – расскажи человеку, где Анина больница находится, вот,
материальную помощь ей привезли с бывшей работы.
Петр окинул меня мутноватым взглядом и объявил:
– У Муньки в жопе.
– Где? – оторопела я.
– У е…й матери за углом, – продолжил хозяин, отчаянно
почесывая под мышками, – чистый геморрой добираться. Сначала до
«Юго-Западной» на метро, потом на маршрутке до Солнцева, затем пересядешь на
восемьсот двенадцатый и доедешь до остановки «Зеленый бор», как сойдешь, тут
тебе и забор ихний.
– По времени это сколько?
– Два часа в один конец.
Я глянула на будильник, громко тикавший на полке в входа:
13.00. Ничего, в три буду на месте.
