– Нет, – серьезно ответил майор, – гражданин Авель по шею в
крови, на его совести множество загубленных жизней, та часть истории, которая
касается трансплантации почек, полностью соответствует истине. Но вот дальше…
Авель не имеет никакого отношения к кончине названных тобой людей.
– Но, – забормотала я, – как же… Богдан.
– В общем, ты рассуждала правильно, – ответил Володя, – Каин
обнаглел и начал отнимать у Шевцова почти все.
Естественно, Богдану не понравилось такое положение вещей, и
он замыслил аферу. Открыто ругаться с Константином он не хотел, полагал, что
тот запросто может убить компаньона, поэтому сделал вид, что испугался и
согласился на условия Каина. А сам потихоньку начал ликвидировать в Москве
дела. Сначала продал квартиру, потом бизнес. Следующим этапом он собирался
податься за рубеж. Не забудь, у Шевцова было два паспорта, в одном штамп о
браке с Надей, в другом – с Марфой.
Некоторое время Богдан колебался, кого из женщин следует
взять с собой: Надю или Марфу. И в конце концов принял решение в пользу второй.
Немалую роль сыграл тут тот факт, что у Марфы ребенок, а девочку Богдан любит.
Одному осуществить задуманное Шевцову было бы трудно, и он привлек в помощники
Правдина. Егор – его ближайший друг и компаньон. Наконец наступил нужный
момент. Клиника продана Егору, отныне Правдин – ее владелец.
– Но мне он называл еще двоих!
– Врал. Все дела Богдан и Егор делали между собой. Правда, в
клинике есть доктор, который беседует с родственниками. Тот, который отправил
тебя в «Инфекцию», но он наемный работник, на зарплате. Все дела, повторяю,
Богдан и Егор проворачивали сами. Значит, квартира продана тоже. Богдан и Егор
едут якобы осматривать стройплощадку под новый центр и… джип загорается.
Шевцова, естественно, в нем нет.
– Кто же сгорел в машине?
– Несчастный бомж, которого они заманили в салон автомобиля,
угостили водкой с клофелином и преспокойненько подожгли.
Все идет как по маслу. Егор разыгрывает сердечный приступ.
Богдан прячется.
– Постой, – заорала я, – погоди! Это что же, Надька ломала
комедию? Рыдала у гроба… А зачем тогда ее пугали? Или это тоже был спектакль?
– Киселева ничего не знала, – вздохнул Володя, – вообще
ничего! Она считала, что Богдан погиб.
– Но зачем ее доводили до самоубийства?
Костин тяжело вздохнул.
– Почему бы Богдану просто не уйти от Нади к Марфе? –
настаивала я. – Разводы-то разрешены, чай не в Италии живем.
Володя развел руками:
– Шевцов несколько лет ведет жизнь двоеженца, и она его
полностью устраивает. Если бы не жадность Каина и не тот факт, что Марфа узнала
о Наде, Богдан бы спокойно жил и дальше на два дома. Оно верно, он мог
развестись с Киселевой, но боялся. Уйдя от Надежды, ему пришлось бы предать
огласке отношения с Марфой. Во всяком случае та в последнее время проявляла
крайнюю активность, «наивно» говоря: «Давай позовем в гости твоих коллег по
работе».
Богдан опасался, что Надя, узнав правду о второй жене и
дочери, дико обозлится, поняв, что муженек столько лет ее обманывал, и начнет
действовать. Потребует свою долю от бизнеса, разменяет квартиру и вообще
устроит шум, привлечет внимание всех друзей, еще, не дай бог, начнет
удивляться, проверяя финансовые документы клиники, докопается до ненужной
информации. Не забудь, Киселева ничего не знала о почках и полностью доверяла
супругу в денежных вопросах. Нет, ее следовало убить.
– Господи, – пробормотала я, – зачем же он ее пугал? Хотя
понятно, желал представить дело как самоубийство.
– Помнишь, был такой Геббельс, один из министров фашистской
Германии. Легким росчерком пера он отправлял на смерть тысячи евреев, но, когда
у него умерла канарейка, рыдал сутки. Вот и Богдан, делавший огромные деньги на
трансплантации органов, в случае с Киселевой проявляет определенную
сентиментальность и никак не соберется ее убить. Живет себе в квартире у Егора,
боится лишний раз высунуться на улицу и никак не решится нанять киллера для
убийства жены.
И тут за дело берется Марфа.
– Марфа?! – подскочила я.
– Она самая, – кивнул Володя, – вот уж кто, в отличие от
Нади, знает все. Киселева ни сном, ни духом не ведает ничего о бизнесе на
органах, она пребывает в святой уверенности, что просто у них в клинике столь
хорошо идут дела. Но Марфа! Это совсем другое дело. Помнишь, я рассказывал
как-то о девчонке, которая убежала от милиционеров, проехав сквозь кирпичный
забор на джипе. Она еще потом утопила «Шевроле» в болоте и сумела уйти от всех?
Я кивнула.
– Это была Марфа, носившая в те дни фамилию Авель, она
сестра Каина. Понимаешь ситуацию?
Я разинула рот. Ох и ни фига себе!
– Марфа любит Богдана, – спокойно продолжал дальше Костин, –
еще больше она обожает дочь и ради той готова буквально на все. Есть маленькая
деталь. Марфа делает вид, что ничего не знает о Наде, на самом деле ей давно
известно о другой жене, и именно Марфа тайком от брата начинает подбивать
Богдана на отъезд за рубеж. У Каина непростые отношения с сестрой, и Марфа
целиком и полностью на стороне отца своего ребенка. Она понимает, что Надя
должна обязательно умереть. Даже если Шевцов и уедет сейчас вместе с Марфой,
ребенком и деньгами в безвизовую страну, все равно могут возникнуть
неприятности. Надя, уверенная, что муж сгорел, не будет, естественно, его
искать. Но Марфу гложет ревность. А вдруг Богдан начнет тосковать о Наде?
– Как же Богдан ухитрился все продать без согласия
Киселевой? – влезла Федора.
– Очень просто, – пожал плечами Костин, – взял у нее
генеральную доверенность на ведение всех дел. Надя полностью доверяла мужу и,
естественно, подписывала все необходимые бумаги. В принципе, Богдан мог и не
убивать Киселеву, но Марфе хотелось радикально избавиться от соперницы. И тогда
она начинает запугивать несчастную. Едет в Журавлево с гипсом на руке и
посылает телеграмму. Специально выбирает отделение, новое, на краю Москвы,
чтобы, не дай бог, не столкнуться с кем-нибудь из знакомых. Марфе кажется, что
она предусмотрела все. Попросила незнакомого мальчишку заполнить бланк…
– Но испугалась бомжиху Валечку и потеряла перчатку, –
выкрикнула я и стала рассказывать о своих приключениях на кладбище.
– Марфа же звонит по мобильному Богдана, присылает сначала
обгорелые ботинки, потом костюм.
– Господи, где же она это взяла?
– Купила в магазине, – пожал плечами Костин, – и сожгла в
тазу.
