– Ну представь, что такое произошло, а по тротуару шел
человек, на которого чугунина и хлопнулась. Все, большой привет, лежит труп.
Хотела ты убить? Нет. А что получилось? Мне таких людей очень жаль, впрочем,
судьям тоже, поэтому и получают они мало, вон твоему Богдану всего два года
дали, да еще под амнистию попал, небось всего пару месяцев отсидел. Мой тебе
совет, сделай вид, что ничего не знаешь, и, если мужик тебя устраивает, смело
иди в загс. За ним в компьютере больше ничего не числится, следовательно, более
в поле зрения правоохранительных органов он не попадал.
– Хочу знать все, – прошептала я, – иначе с ума сойду. Можно
его дело почитать?
Нина побарабанила пальцами по столу.
– Запрос послать нет проблем, только преступление не
тяжелое, такие бумаги лет десять хранятся, не больше…
– И что? Никаких следов не осталось?
Нина взялась за телефон.
– Сейчас попробуем в другом месте поискать, не дергайся,
неужели я сестре Кита не помогу? Алло, Ольга, ты? Послушай, будь другом, сходи
в архив, очень надо…
Примерно через час я парковалась возле старого облупленного,
крайне непрезентабельного с виду здания.
– Пойдешь на третий этаж, – напутствовала меня перед уходом
Нина, – найдешь Ольгу Кудряшову, в тридцать второй комнате сидит. Она тебе
покажет приговор по делу Шевцова.
– А куда ехать?
– В суд, вот адрес. Оля в архиве обнаружила приговор.
– Зачем он мне? И так знаю, что два года дали!
Нина усмехнулась.
– Приговор – это целая кипа бумаги, в нем все подробности
указаны.
Внутри здание суда выглядело еще более отвратительно, чем
снаружи. Длинный коридор со стенами, выкрашенными серой краской, и полами,
покрытыми рваным линолеумом. Кое-где попадались скамейки, простые, грубые, без
спинок и подлокотников. На таких сидеть одно мучение. Но публика, состоящая в
основном из людей с напряженными нервными лицами, не обращала внимания на
неудобства.
– Расступись, – гаркнул чей-то зычный голос.
Толпа послушно хлынула к стенам. По образовавшемуся коридору
ленивым шагом, вразвалочку двигалось несколько конвойных, между ними, сцепив
руки за спиной, шел бледный до синевы парень, одетый во вполне приличный костюм.
Процессия исчезла за дверью с табличкой «Зал ь 2». Не в силах прогнать
тягостное настроение, я мрачно дошлепала до самого верха и принялась искать
тридцать вторую комнату. Но здесь меня поджидал сюрприз. После двери с цифрой
«31» была еще одна, на которой значилось «33». В полном недоумении я постучала
в нее и, не дождавшись никакого ответа, тихонечко приоткрыла.
Я увидела тесную комнатенку, в которой с трудом поместился
обшарпанный письменный стол, допотопный сейф и нечто, больше всего похожее на
гильотину.
За столом сидела женщина с каменным выражением на лице. Я,
непонятно почему, ощутила смущение и заискивающе улыбнулась:
– Здравствуйте.
Дама глянула на меня в упор серыми, словно грязный асфальт,
глазами.
– Будьте любезны, – пролепетала я, – где тридцать вторая
комната?
– Выйдите вон, – обронила тетка, буравя меня взглядом.
Окончательно растерявшись, я пролепетала:
– Вы мне?
– Выйдите вон, – железным голосом повторила баба.
– Но почему? Мне только надо узнать, где тридцать вторая
комната? Очень странно, ваш кабинет тридцать третий…
– Сейчас я вызову охрану, и вас выведут, – злобно пообещало
милое создание.
– Но что я сделала плохого? – недоумевала я.
– Сначала воспитываете преступников, а потом плачете, – ни к
селу ни к городу выплюнула мадам, – выйдите вон, у меня сейчас не приемное
время.
– Когда же можно задать вам вопрос? – изумилась я до
последней стадии.
– Для таких, как вы, на двери табличка, – рявкнула
чиновница.
Я осторожно затворила дверь и уставилась на нее, там и
впрямь красовалось объявление: «Судья Парфенова, прием с 14 до 16». Часы
показывали три минуты пятого.
Тяжело вздохнув, я толкнула соседнюю дверь и обнаружила там
девчонку лет двадцати, плохо одетую, с сальной головой. Девушка была очень
занята. Она сидела за совершенно пустым столом и сосредоточенно ковыряла в
носу.
– Выйдите вон, – рявкнула она.
Я уже не удивилась, наверное, так принято обращаться с
посетительницами в суде.
– Подскажите, где тридцать вторая комната.
– Тут не справочное бюро.
– А где можно получить справку?
– Выйдите вон.
Поняв, что добиться от девицы какой-либо информации
невозможно, я вернулась на первый этаж и отыскала там окошко с табличкой
«Справочная». К нему змеилась очередь, и мне удалось добраться до цели только
через полчаса.
– Где тридцать вторая комната?
– В коридоре.
– Но где, я не нашла!
– И чего теперь? – фыркнуло создание непонятного пола,
восседавшее по ту сторону барьера. – Прикажете вас за ручку водить?
– Но вы же справочное!
– По уголовным делам, – рявкнуло существо, не слишком чистой
рукой убирая со лба «сосульку», – не по комнатам.
– Где можно узнать о местонахождении помещений? – безнадежно
пробормотала я.
– Разуй глаза и ходи по зданию, – посоветовало бесполое
создание.
В полном изнеможении я прислонилась к стене. Если тут так
реагируют на самую элементарную просьбу, то представляю, что говорят несчастным
родственникам подсудимых. И потом, с чего эти малопривлекательные особы решили,
что по коридорам суда бродят только члены семей преступников? Насколько я
понимаю, есть еще потерпевшие, свидетели… Да и гражданские дела случаются,
разводы, например, отчего же здесь такие грубияны?
– Вам тридцать вторую комнату? – тихонько спросила женщина в
серой шапочке, сидящая у окошка.
Я кивнула.
– Вот пытаюсь узнать, но тут никто не выдает информацию,
словно партизаны на допросах.
