Дивная, стройная фигура, копна белокурых волос, огромные
карие глаза и ротик с пухлыми губками. Через секунду мне стала понятна причина
ее оживления. От вошедшей сильно пахло спиртным, а изумительные, волшебно
прекрасные глаза слишком ярко блестели.
– Ну, говорите, – велела она, – вещайте, только по-быстрому,
времени нет никакого.
Я изложила выдуманную историю. Моему супругу предстоит
пересадка почки, врачи уверяют, что операция отработанная и никакого риска нет.
Но я случайно узнала о смерти Феоктистова. Меня успокаивают, говоря, что Иосиф
Леонидович был совсем никуда, ходячий мертвец, но в душу закрались подозрения,
вот и хочу выяснить у Лины простую вещь. Так ли плох был ее муж, как
рассказывают, или его кончина – результат ошибки хирургов?
Лина вскочила, вытащила из бара бутылку коньяка, налила себе
фужер и, не предлагая мне спиртное, ответила:
– Хуже некуда! Иосиф в Германию летал, думал там
оперироваться, так немцы только руками замахали: найн, найн. У него сердце
больное, диабет, целый букет!
– Значит, у вас нет никаких претензий к центру?
– Ни малейших, – фыркнула Лина, – сделали, что могли, он
даже не сразу умер, а через десять дней. Так что большое им спасибо.
– Почему? – удивилась я.
Лина хихикнула и легла на диван. Похоже, хозяйка слегка
перебрала.
– Почему? Да за то, что сумели объяснить муженьку про
завещание. А то он совсем уже на тот свет отъехать собрался, а о молодой жене
забыл. Вот врачи и напомнили…
– Долго вы еще трепаться будете? – донесся недовольный
голос, и в комнату вошел обнаженный по пояс парень. – Спать хочется.
– Сейчас, котеночек, – пропела Лина, – выставлю эту, и
пойдем баиньки.
Очутившись на ледяной улице, я затряслась и постаралась
побыстрей влезть в машину. Да уж, вдова Иосифа Леонидовича не слишком убивается
по безвременно ушедшему мужу. Кажется, она очень довольна сложившимся
положением. Осталась с хорошими деньгами, домом, молодая, вон, завела себе
красавца любовника. Нет, в этой семье тоже никто мстить не станет.
Глава 19
На следующее утро я, зевая, выползла на кухню и обнаружила
там Леву, развязывающего ботинки на Люсе. Увидав меня, мужик вздохнул:
– Неудобные какие, завязочки тоненькие, лапы у этой твари
когтистые, весь измучился…
Наконец вараниха освободилась от обуви. Цокая лапами и
шлепая хвостом, она подошла к табуретке и замерла.
– Вот ведь тварь, – усмехнулся Лева, – думает себе что-то,
небось мозги имеет.
– Мозгов-то у нее побольше, чем у иных людей, – сообщила,
входя, Капа.
Сегодня на старушке красовались ярко-синие слаксы и
ядовито-розовая водолазка. Немного смелое сочетание, если учесть ее возраст, но
покажите мне статью в Конституции, где сказано, что даме после шестидесяти
нельзя носить одежду контрастных цветов?
– Сосисочки совсем сварились, – удовлетворенно отметила Капа
и ловко швырнула две штуки на тарелку.
Но они, попав на край, не удержались и шлепнулись на
линолеум.
– Не поваляешь, не поешь, – бодро заявила никогда не
унывающая старушка, – эй, Муля, топай сюда, харчи по полу рассыпаны.
Но прибежавшим на зов собакам не досталось ничего, потому
что Люся, сидевшая словно истукан возле табуретки, вдруг стремительно рванулась
вперед и проглотила «угощение».
Все молча уставились на вараниху.
– Слушай, ты уверена, что она травоядная? – осторожно
спросила я у Капы.
Та пожала плечами:
– Ванька велел кормить ее овощами, говорил, она мясо не
жрет. Я ей все время капусту шинкую, морковку тру, яблоки режу… Люська, правда,
сначала рожу воротила, а потом трескать стала.
– Откуда вы ее взяли? – продолжила я допрос, на всякий
случай отодвигаясь от ящерицы.
Капа хмыкнула:
– Ванька, когда со своей женой развелся, захотел, как он
говорит, живую душу около себя иметь, но чтобы всегда молчала, уж больно его
бывшая супружница разговорами достала. Жениться еще раз у него не получилось,
немую сироту искал, а потом решил, что лучше всего ящерка.
– Почему не кошка с собакой?
Капа развела руками.
– А ты его спроси, не захотел нормальных животных, мышей он
боится, поэтому крысы и хомяки отпали тоже. Поехал на Птичку да и привез
Люську. Она сначала маленькая была, а теперь вон какая вымахала. Морда на
кухне, хвост в другой комнате.
Сказав последнюю фразу, Капа принялась заботливо варить для
Левы кофе. Если в нашу квартиру приезжает один гость, то дальнейший процесс
становится неуправляемым. К нему приходят его друзья, к последним обязательно
приезжают родственники. Один раз у нас жила троюродная тетка Кати из Ростова.
Через неделю к ней прибыла дочь-студентка, учившаяся в Петербурге, к той
заявилась бывшая свекровь из Екатеринбурга… В конце концов, когда в пятницу
вечером я пришла домой, совершенно незнакомый мужик в сильно потертых джинсах
недовольно спросил, открывая дверь:
– Вы к кому?
Вот и сейчас, не успела появиться Капа, как, пожалуйста, тут
же к нашему берегу прибило Леву.
Я дождалась, пока сладкая парочка уйдет, пошла в комнату
Катюши, достала энциклопедический словарь, раскрыла его на статье «вараны» и
углубилась в чтение.
«Вараны, семейство ящериц. Длина 0,8–3 метра. Крупнейший
представитель – комодский. Хищники, питаются ящерицами, змеями, мелкими
млекопитающими и др.».
– И др., – повторила я в растерянности, с ужасом глядя, как
Люся медленно шлепает в мою сторону.
Хищник! А я сплю с ней на одном диване. Господи, что имели в
виду составители словаря, когда печатали «и др.». Кто эти «др.»? Может, Люська
посчитает меня подходящим объектом? Нет, вряд ли, все-таки я скорее крупное млекопитающее,
ну ладно, среднее. Мелкие – это Муля, Ада и наши кошки, вот ужас! Мы уйдем из
дома, а Люсенька схомякает все, что движется. С чего Ванька решил, что вараниха
травоядная! То-то она корчила жуткие рожи, когда я, ласково присюсюкивая:
«Кушай, дорогая, вкусно», – подставляла ей под нос миску с нарубленными
огурцами.
Правда, она их ела, но ведь с голодухи еще не то сожрешь.
Что делать? Ума не приложу! Мне надо дальше заниматься расследованиями.
