– А с матери Славика и с меня, когда я прикидывалась его
женой, попросили пятнадцать, понимаешь, куда разница девается? Знаешь, пока мы
сидели с твоей Галей у ворот, я случайно видела, на какой машине укатила Алла
Станиславовна. Такой шикарный «Мерседес». Догадываешься, откуда у нее столько
денежек? Все от несчастных людей получены, от тех, кто смертельно болен, и от
тех, кто вроде тебя в безвыходное положение попал.
– Ну и чего вы хотите? – вздохнул Саша.
– Найти убийцу Нади, понимаешь, мы еще в школе вместе
учились с первого класса.
– А я здесь при чем?
– Знаешь, где лежат ключи от кабинета Аллы Станиславовны?
– Нет, зачем мне?
– Спроси у Лены.
Саша хмыкнул:
– Зачем мне в эту ситуацию впутываться, нашли дурака!
Я тяжело вздохнула:
– Послушай, твоя жена права, остаться в молодые годы
инвалидом очень плохо, одна почка – это серьезно.
– Мне здесь все подробно объяснили, – нахмурился Саша, –
почки парный орган, ничего дурного не случится, если жить с одной. Многие люди
своим родственникам помогают, и ничего, живут.
– Это, пока ты молодой, все в порядке, – пыталась я
вразумить парня, – а вдруг в среднем возрасте болезни начнутся? Ведь не зря
природа предусмотрела «двойной» набор?
– Мне очень деньги нужны, – хмуро ответил Саша, – долг
вернуть.
– Я помогу тебе.
– Как это, интересно?
– У меня есть одна знакомая, невероятно богатая особа,
замужем за «новым русским», у нее в доме деньги имеют другой счет.
– Это как?
– Ну ты держишь в кошельке десятки или сотни, а она тысячи.
Пять кусков «зеленых» для нее, как для тебя пятьдесят рублей. Я попрошу, она
даст.
Саша хмыкнул.
– Шило на мыло менять, отдавать все равно придется.
– Отработаешь у нее.
– Кем?
– Договоримся. Тебе здесь уже заплатили?
– Нет, сказали – после обследования.
– Вот и откажись завтра, скажи, операции испугался.
– Я? Боюсь врачей?!
Господи, до чего же трудно с молодыми – сплошной гонор и
никакого ума.
– Саша, я предлагаю тебе отличный вариант: получишь деньги,
потом отработаешь и долг отдашь и здоровье сохранишь. О Гале подумай, как ей
придется тебя выхаживать, а если, не дай бог, неудачное вмешательство и
мгновенная смерть? Значит, бедный Васенька будет расти безотцовщиной, которую
всякий рад обидеть.
Последний аргумент достиг цели. Саша скрипнул зубами и
пробормотал:
– Ну, допустим, я соглашусь и когда получу деньги?
– Тебе разрешают гулять?
– Сейчас да.
– Давай около трех часов встретимся возле въезда в больницу,
отдам тебе конверт.
– И что с меня за это потребуете?
– Достань ключи от кабинета главного врача и отвлеки Лену,
пока я там полчасика пошарю.
– Хорошо, только приезжайте завтра к восьми, как раз все
уйдут.
– Может, сегодня?
– Нет, сначала деньги, потом ключи.
– Но Лена дежурит сейчас!
Саша неожиданно улыбнулся, его лицо мигом преобразилось,
став из жесткого и холодного симпатичным и добрым.
– Тут всего две ночные дежурные – Лена и Таня. Ленка
жалостливая до дури, а Танька словно собака цепная.
– Вот видишь, а ты хочешь, чтобы я в ее дежурство пришла, –
прервала я парня.
– Так Танька в отпуск отправилась, – ухмыльнулся Саша, –
Лене теперь целый месяц без роздыху по ночам ломаться, с семи вечера до семи
утра. Они тут секретность развели, посторонних не пускают, не волнуйтесь.
Принесете деньги – я свою часть договора выполню.
Домой я вернулась совсем поздно, потихонечку вползла в
прихожую, споткнулась о нечто, лежавшее почти у самого порога, и стала падать.
Желая удержаться, неосознанно ухватилась за куртку, висящую на вешалке, но в
тот же момент раздался треск и я очутилась на полу. Через секунду вешалка
рухнула сверху и погребла меня под грудой одежды. Лежа под пальто, я затаилась,
ожидая привычных звуков. Сейчас захлопают двери, вылетят обозленные домашние и
заведут вечную песню: «Опять ты, Лампа, виновата». Но в доме царила невероятная
тишина, прерываемая только тихим поскуливанием собак, которые пытались отрыть
хозяйку.
Я выкарабкалась наружу, разобрала Эверест из курток и
обнаружила на полу меланхолично спящую вараниху.
– Чтоб тебе пусто было, Люся, – с чувством произнесла я и,
прислонив вешалку к стене, пошла спать. Представляю, какой крик поднимут
домашние, обнаружив в прихожей на стуле гору своей верхней одежды. Но и утром
царила тишина. Пораженная столь небывалым фактом, я распахнула двери комнат
Кирюшки и Лизаветы, увидела аккуратно застеленные кровати и вдруг сообразила –
«Египет»! Вчера вечером все улетели в Хургаду. Дома остались только я, Капа и
животные. В полном восторге я бросилась умываться. Отлично, теперь можно целыми
днями заниматься расследованием, не боясь, что кто-нибудь из домашних начнет
орать: «Где ты шляешься целыми днями!»
Если сказать честно, я еще до сих пор не рассказала своим,
что служу в «Шерлоке». Собиралась давно открыть тайну, но никак не получается.
Боюсь, и дети, и Катюша крайне отрицательно отнесутся к моему бизнесу, вот и
храню информацию в секрете. А уж если совсем честно, то работы у нас с Федькой
нет никакой. Никто не рвется в «Шерлок», требуя заняться своими делами. Однако
следует позвонить Федоре.
Ожидая услышать бесстрастный голос:
– Вы обратились в детективное агентство «Шерлок», – я
заготовила фразу: «Позвони, когда появишься».
Но неожиданно из трубки прозвучало:
– Слушаю, у телефона Коростылева.
– Федька, как дела?
– Лампуша, – зачастила начальница, – сейчас срочно улетаю в
Подольск.
– Разве туда можно попасть на самолете? – удивилась я.
– О боже, я просто так выразилась! Ты совсем плохая?
Подольск – это же рядом, тут, под Москвой.
– Зачем тебе туда?
