– Мне не нужны эти тысячи, – выдохнула Света.
– Правда?
– Пусть лучше Славика прооперируют.
– Может, получится, звоните!
Света пододвинула к себе допотопный аппарат и принялась
накручивать черный диск.
– Тамара Петровна? Здрассти, Света беспокоит.
Я молча слушала ее сбивчивую речь. Наконец женщина положила
трубку на рычаг:
– Прямо сейчас велит ехать.
– Куда?
– Улица Фестивальная, знаете?
Еще бы, это совсем недалеко от моего дома.
– Вот, глядите, – старательно растолковывала Света, – на
бумаге нарисую. Там запутаться легко, первым стоит дом 9, а вам нужен 9б,
только не перепутайте, не «а». 9б.
Я кивнула и уехала.
Глава 14
Тамара Петровна встретила меня, как родную, и повела по
ковровым дорожкам в глубь отлично отремонтированной и дорого обставленной
квартиры. Кухня тут оказалась просторной, сплошь забитой бытовыми
электроприборами. Кофе мне предложили отличный, а коробка конфет бельгийского
производства, с которой хозяйка небрежно содрала хрусткую обертку, стоила
пятьсот рублей. Я давно поглядываю на эти шоколадки в супермаркете, но меня
душит жаба, ну не могу отдать полтысячи за триста граммов изделий из
какао-бобов.
– Дорогая моя, – щебетала Тамара Петровна, – я понимаю ваше
горе, кто в семье болен?
Я человек суеверный, поэтому заявила:
– Муж.
– Вот уж несчастье, – квохтала дама, – совершенно случайно я
имею возможность помочь, абсолютно бескорыстно. Поверьте, лишь из
человеколюбия, мне ничего не достается.
Я посмотрела на ее сверкающие кольца, нанизанные на пальцы в
несколько рядов, на тяжелые, оттягивающие уши серьги, на толстую цепочку…
Обежала глазами роскошную кухню и кивнула:
– Встречаются, к счастью, в наши времена добрые люди.
– Абсолютно случайно я знаю об этой возможности, – ощупывала
меня цепким взглядом хозяйка, – но, к сожалению, не все отличаются
человеколюбием, поэтому операция стоит денег.
– Понятно, – улыбнулась я, – бесплатно ничего не бывает.
– Вот именно, – обрадовалась собеседница, – золотые слова! К
сожалению, наши люди считают, что можно на рубль сотню получить. Но такого не
бывает! Пятнадцать тысяч вполне умеренная цена. Считайте, что покупаете жизнь
для супруга. Конечно, можно и бесплатно попробовать, в очередь встать. Только
хочу предупредить, все равно даром не получится.
– Почему? – прикинулась я сибирским валенком. – Вроде
государство гарантирует таким больным помощь, по жизненным показаниям.
Тамара Петровна хмыкнула:
– Так-то оно так, только придется хирургу заплатить,
медсестрам, чтобы хорошо ухаживали, и потом начинаются всяческие нюансы…
– Какие?
Собеседница улыбнулась:
– Вы далеки от медицины?
Я засмеялась в ответ:
– Дальше не бывает.
– Тогда, конечно, трудно понять что к чему. Ну вот приведу
пример. Шов после операции остается, понимаете, да?
Я кивнула.
– Его заклеивают пластырем, чтобы не попала инфекция, а
затем больного водят на перевязки, обязательно каждый день, опять же из
соображений стерильности. Вот тут и начинаются мелкие нюансики, о которых я
говорила выше. Представляете, как выглядит наш, самый обычный российский
пластырь?
– Ну такой кругляшок из липкой ленты…
– Именно. А теперь попробуйте сообразить, как «приятно»
больному человеку, когда такую липучку сдирают со свежей раны.
Я содрогнулась. Жуть!
– Ага, – удовлетворенно кивнула головой Тамара Петровна. –
Это если бесплатно. А коли «подмажете» медицинский персонал, вам наклеят такую
симпатичную, импортную, беленькую штучку c марлевой подушечкой посередине.
Медсестра только подденет ее легонько пальчиком – и готово! Без боли и страха.
Поверьте, подобных мелочей много, не говорю уже о крупных проблемах.
– Каких?
– Вот недавно, – со вкусом заглотила приманку Тамара
Петровна, – в одной из онкологических больниц умерло сразу десять пациентов во
время операции. Перепутали дозы наркоза! Еще не такое случается, ежели без
денег. Врачи-то тоже люди, кушать хотят, над платными пациентами трясутся, а
про простых забывают. Да и винить докторов трудно. Оклады крохотные, жизнь
дорожает с каждым днем!
Я постаралась сдержать рвущееся наружу возмущение. Моя
Катюша никогда не делает различий между тем, кто сунул конвертик, и тем, кто не
смог этого сделать. Да, она не отказывается от «гонорара», более того, в
основном из этих сумм и складывается семейный бюджет, но, если в палате вдруг
кому-то станет плохо, Катюша никогда не уйдет равнодушно домой. И ей наплевать,
что этот больной «простой».
– И что нам надо? – перешла на деловой тон Тамара Петровна.
Очевидно, она сочла, что я достаточно напугана для того,
чтобы кинуться отстегивать зеленые купюры.
– Как что?
– Ну орган… – Они бывают разные?
Тамара Петровна улыбнулась – приятно ощущать себя умнее
собеседницы.
– Естественно, почки, потом, костный мозг, роговица глаза,
доля печени, много чего…
– Муж мучается почками, но подробнее рассказать не могу.
– А мне и не надо, душенька, – зачирикала Тамара Петровна, –
я сама в медицине через пень-колоду понимаю. Все документы: историю болезни,
снимочки, анализы отдадите доктору. Только скажу его координаты. Значит, так…
И она принялась подробно описывать дорогу в клинику Богдана
и Нади. Я с напряжением ждала, чью фамилию назовет дама.
– На втором этаже, душенька, – вещала Тамара Петровна, –
налево, по коридорчику до конца, запомните, последняя дверь. Альберт
Константинович Бобрин, скажите: от меня. Только, умоляю, не опаздывайте.
Альберт Константинович страшно занятой человек, профессор, его рвут на части.
Ровно к одиннадцати подходите, поняли?
– Деньги…
Тамара Петровна замахала руками:
