– Лучше мы лишнюю конфету пополам разделим, – добавила Лиза.
– Фигушки!
– Жадина!
– Жиртрестина.
Слушая, как они ругаются, я побрела к себе в комнату. Да уж,
воспитатель из меня никакой, и детям сей факт великолепно известен.
В нашей семье очень много народа. Моя лучшая подруга Катя,
ее сыновья, Сережка и Кирюшка, жена Сергея Юлечка, потом я, Евлампия Романова и
Лизавета Разумова. Каким образом мы оказались все в одной, правда огромной
квартире, отдельная история. Я не буду ее здесь пересказывать
[1]. Вместе с нами
проживает и большое количество животных: мопсы Муля и Ада, стаффордширская
терьериха Рейчел, «дворянин» Рамик, кошки Клаус, Семирамида и Пингва. Странная
кличка последней объясняется просто. Мы с Лизаветой купили этого котенка на
Птичке. Животное имело бело-черный окрас, и Лиза радостно нарекла киску
Пингвином. Через некоторое время выяснилось, что это не кот, а кошка, вот и
пришлось звать ее Пингвой. Кроме того, у нас есть жаба Гертруда и несколько
хомяков.
Поэтому, сами понимаете, тишины и покоя в нашем доме не
дождаться. К тому же Катюша – хирург, дома ее никогда нет. Юлечка работает в
ежедневной газете, а Сережа трудится в рекламном агентстве. Долгое время обеды
варила я, но сейчас у меня есть дело по душе, и корабль домашнего хозяйства
медленно, но верно идет ко дну.
Решив не обращать внимания на вопли, которые носились под
потолком квартиры, я вновь развернула «Собеседник» и попыталась увлечься
чтением. Не тут-то было. «Дзинь-дзинь», – ожил дверной замок. Ну вот, прибежала
Юля, сейчас закричит:
– Безобразие, опять нет хлеба!
По коридору зашлепали тапки, послышался высокий голосок:
– Безобразие, опять нет хлеба!
Я уткнулась в газету. «Дзинь». Это Сережка, который скорей
всего начнет возмущаться, увидев на столе пельмени.
– Отвратительно, – донеслось из кухни, – пельмени «Дарья».
Сегодня явилась рекламодательница, весьма милая и представилась: «Дарья». Вы не
поверите, меня всего скрючило и переколбасило. Мяса хочу, котлет!
– Могу пожарить «Богатырские», – бодро откликнулась Лиза.
– О, увольте! Хочу домашних.
– Хотеть не вредно, – заявил Кирюшка и понесся опять ко
входной двери. Насколько я понимаю, пришла Катя. Но в прихожей стояла тишина,
потом Кирюшка всунул голову в спальню.
– Слышь, Лампа, выгляни.
Возле вешалки стоял Ваня Комолов.
– Лампа, спаси!
– Что случилось?
– Самолет через три часа!
– Улетаешь? – ласково спросила я. – Куда?
– В Германию, с оркестром, – сообщил Ванька, прижимая к
груди футляр со скрипкой.
– Счастливой дороги, – вежливо пожелала я, не понимая, в чем
дело.
– Лампа, – затарахтел Ванька, – пошли. Я договорился с
Королевыми, но сегодня Петька ногу сломал, где их теперь оставить?
Я вздохнула. Понятно. Ванюшке надо пристроить на время
гастролей собачку или кошку, впрочем, домашних животных скорей всего двое… Все
наши знакомые тащат нам на передержку своих любимцев.
– Ладно, неси, кто у тебя?
– Люся и Капа, – сообщил Комолов, – ща приведу, в машине
сидят. Ну спасибо, удружила, а то прямо хоть в петлю лезь!
Он умчался вниз. Я села на стул в коридоре. Скорей всего
кошки, Люся и Капа, тихие, милые создания, забьются в диван и баиньки. Всех
дел-то – покормить их утром и вечером. Дверь распахнулась. Ванька, отдуваясь,
втащил чемодан.
– Вот, Капа!
– Где? – изумилась я. – В кофре?
– Ну ты даешь, – хохотнул Ванька, посторонился и велел: –
Входи, входи, не стесняйся.
В прихожую вдвинулась девушка, очень худенькая, с
ярко-мелированной головой и в обтягивающих джинсах.
– Очень приятно, – растерянно сказала я, пожала протянутую
мне хрупкую, неожиданно морщинистую для молодой девицы ладошку, вгляделась
внимательно в лицо Капы и чуть не скончалась.
Из-под разноцветных кудряшек выглядывало личико
семидесятилетней дамы.
– Люся кто? – ляпнула я. – Полковник в отставке?
Ванька укоризненно посмотрел на меня:
– У тебя офигительное чувство юмора! Люся вот!
Быстрым движением Комолов потянул стальной сверкающий
поводок, на лестничной клетке раздалось шуршание, потом цокот, затем в проеме
двери появилось нечто, больше всего похожее на гигантскую ящерицу. Огромное,
серо-зеленое, с крохотными глазками и гребнем на спине. Маленькие лапы спокойно
несли мясистое туловище, подбородок монстра дрожал, ноздри странно
подергивались. Животное казалось бесконечным, оно входило и входило. Вслед за
туловищем тянулся хвост.
– Вот, – радостно заявил Ванька, – прошу любить и жаловать,
Люся!
– Она кто, – прошептала я, ощущая близость обморока, – какой
породы зверюшка будет?
– Варан, – ответил Ваня и, видя мое лицо, быстро добавил: –
Очень милая, ласковая, травоядная, а Капа восхитительно готовит, просто блеск,
ну я побег.
И, подхватив скрипку, Комолов исчез.
Глава 2
Спать я легла около двух. Вопреки ожиданиям, наши животные
приняли Люсю вполне нормально. Может, посчитали ее особым видом собак? Капу
устроили в комнате для гостей. Честно говоря, я недолюбливаю старух, все, что
встречались мне до сих пор, были обидчивы, эгоистичны и не давали вставить даже
словечко в бурный поток воспоминаний. Когда к нам в гости является кто-нибудь
из многочисленных бывших Катиных свекровей, жди беды, мигом начнутся капризы,
обиды, выяснения отношений… Но Капа на первый взгляд показалась мне милой.
Увидев бабусю в джинсах, дети слегка удивились, потом Юлечка
очень осторожно поинтересовалась:
– Капитолина… э-э-э…
– Просто Капа, – ответила старушка и сдула со лба челку.
– Кем вы приходитесь Ване? – не утерпела я.
– Двоюродной бабушкой, – спокойно ответила Капа, – а что?
– Ничего, – растерянно ответила я.
