Сообразил, только когда они стали натягивать шубы, рассуждая
на тему собачьих детей – вот если у людей появлялось столько детей чохом,
хорошо это или плохо.
Бездетная Родионовна считала, что хорошо, чем больше детей,
тем лучше, а обремененная потомством Ольга Пилюгина считала, что плохо, с такой
оравой вообще непонятно, как справляться!
– Мить, мы пошли!
– Митя, проводи нас!
Он вышел в коридор, посмотрел на них, потом на собаку и
сказал Ольге, что ему нужно шепнуть Родионовне два слова, и Ольга моментально
выскочила на площадку, объявив, что подождет подругу там.
– Я тебя приглашаю на свидание, – торжественно начал Хохлов,
глядя в сторону. – Вот прямо завтра. Пойдешь со мной на свидание?
– Пойду, – в ту же секунду согласилась Арина. – Пойду. А
почему?..
– Ой, вот только не надо никаких вопросов, – сморщившись,
попросил Хохлов. – У нас просто будет свидание. Самое обыкновенное, как у всех
людей бывает! Ты согласна?
– Конечно, Митя.
– Значит, я завтра за тобой заеду на работу.
– В Москву?!
– А ты где работаешь? В Нижнем Новгороде? И… – Он помедлил,
готовясь сказать самое сложное, непомерно сложное, особенно после пятнадцати
лет ее любви. – И отпросись на пятницу на работе.
Она смотрела на него и, кажется, даже не моргала.
– Ну, соври что-нибудь! – сердясь, попросил Хохлов. – Мол,
тебе больничный дали, постельный режим, сотрясение мозга и все такое! Поняла?
– Поняла, – сказала Арина. – Я сейчас… поеду, Мить.
Все было ясно и понятно им обоим, и неотвратимость перемен
вдруг сильно напугала ее.
Все перемены к лучшему? Или не все?
Следом за ней он вышел на лестничную площадку, и Ольга с
чувством его поцеловала.
– Поблагодарила?
– Да. Спасибо. Если бы не эта проклятая пепельница!
– Ну да, – согласился Хохлов. – Это странно, конечно, но так
получилось, что теперь самое главное, что скажут твои дети.
– Как?! – поразилась Ольга, и Родионовна перестала
заматывать шею шарфом.
Но Хохлов уже не слушал. На завтра у него было запланировано
много дел – одно из которых, к примеру, полностью изменит его жизнь, а это не
так-то часто случается, поэтому он махнул рукой, и стал закрывать дверь, и…
…и вдруг остановился посреди дороги, не добежав до офиса
всего четыре шага.
Мороз был такой, что казалось, вот-вот небо лопнет от
холода, как стекло, и из него посыплется все, что там есть, – звезды, солнца,
галактики, искусственные и естественные спутники, а также мусор. Говорят, в
космосе много мусора!
Солнце тоже подмерзло, свет был размытый, подернутый дымкой,
и институтский фасад, весь в инее, казался декорацией к фильму о блокаде.
– Доброе утро, Дмитрий Петрович!
– Здравствуйте, Вальмира Александровна!
Длинноволосая красавица стояла у машины, улыбаясь Хохлову.
– А кто это у нас такая? – идиотским тоном внезапно впавшего
в игривость мужчины поинтересовался начальник у своей орлицы. – Прелесть какая!
– Это моя племянница Ирочка, – с гордостью представила
Вальмира. – Вы не знакомы? Ирочка, познакомься, это мой шеф, Дмитрий Петрович.
Оч-чень, оч-чень положительный мужчина!
Хохлов познакомился. Самым интересным было то, что он и так,
без знакомства, знал, что это Ирочка!.. Но познакомиться не мешало.
– Холодно здесь стоять. Может, зайдем? – предложил Хохлов. –
Кофейку? Чайку?
– Нет, мне надо на работу! – отказалась племянница точно
таким же, как у него, идиотским тоном, только в женском варианте. – Но вечером
я бы могла, с удовольствием…
«Вечером у меня свидание с Родионовной, – подумал Хохлов
мрачно. – Накося, выкуси!»
– Ириш, может, зайдешь все-таки? – заспешила Вальмира,
постепенно осознавая, что шеф «заинтересовался», а племянница «не пристроена».
– Ну что, там без тебя они не обойдутся часок?
Хохлов понял, что действовать должен решительно и без
проволочек, как революционные рабочие при захвате телеграфа и телефона. Он
обошел не слишком новую красную машину, взял длинноволосую под норковый рукав и
повел за собой к дверям офиса.
– Ну, я прошу вас, Ирочка, ну, давайте хоть на полчаса, –
говорил он интимно. Эффекту сильно мешал пар, вырывавшийся у него изо рта, – у
меня есть чудесный кофе, мне его привозят специально из Австралии! У нас
совершенно не умеют пить кофе и не знают, что австралийский кофе – самый лучший
в мире! Самый ароматный!..
Племянница идти не хотела. Она так явно не хотела, что даже
каблучками упиралась.
А еще она вырывала руку и все время повторяла:
– Я не хочу, не пойду, мне на работу нужно!..
Но Хохлов держал ее крепко, и чем ближе к двери, тем крепче
он держал.
Когда подошли к крыльцу, племянница вдруг дернула рукав изо
всех сил, присела, взметнула волосами, кинулась в сторону, потом в другую, и
Хохлов ее отпустил.
– Ирочка! – вскрикнула сзади Вальмира Александровна. –
Ирочка, ты что?
Ирочка неслась к машине, но ей очень мешали каблуки, а у
Хохлова не было каблуков, и вся улица замерла в морозном мареве, и все
смотрели, как они бегут, как Хохлов настигает девушку, перехватывает, как они
валяться в снег, катятся кувырком, и сапоги с острыми каблуками молотят в
воздухе, и кричит орлица, первая после бога, самое доверенное лицо!..
Племянница тяжело дышала и извивалась под Хохловым, норовила
лягнуть его в уязвимое место, а он сдирал с ее плеча сумку на длинном плече.
– Дура, – тяжело сопя, говорил он ей в лицо, – куда ты
понеслась?! Я же знаю, что это ты! А сто штук не такая большая сумма, чтобы
можно было всю жизнь в подполье прожить! Я бы все равно тебя нашел!
Отдуваясь, он сел на снег. Ирочка осталась лежать. Руки у
нее были связаны ремнем сумки, она бешено рыдала, грызла ремень, извивалась и
все время норовила ударить Хохлова.
– Что такое?! – Это Вальмира подбежала, и народ вокруг начал
собираться.
Хохлов потрогал нижнюю губу и царапину на левой щеке. Вот
теперь они с Родионовной два сапога пара!
Кстати, у них сегодня свидание. Зачем он назначил ей
свидание?!.
– Что тут происходит?! Митя?! Вы с ума сошли?! Или мне
милицию вызвать?!
– Да ничего не происходит! – рявкнул Хохлов. – Ваша
племянница украла у меня сто тысяч долларов! А я не такой богатый человек,
чтобы просто так их ей подарить.
