– Обсчет труб – это ближе к науке, чем картошка, Кузя!
– Да я даже говорить об этом не хочу. Не будем мы заниматься
всякой лажей, и точка, все! Я твой зам по науке!
– Да, ты мой зам по науке, – все так же тихо и грозно
подтвердил Пилюгин. – И я имею полное право…
– Никаких прав ты не имеешь, – радостно заявил Кузя и опять
залихватски подтянул брюки. – Не ты меня назначил, и убрать меня ты не можешь!
А без моей подписи не будет никаких обсчетов!
Хохлов переводил взгляд с одного на другого. Открывая
дискуссию, он не был готов к глубине диалектических противоречий, которые
вырисовывались между Пилюгиным и Кузминым. Он собирался просто всласть
поцапаться с Кузей из-за того, что тот вздумал жениться на Родионовне, что, по
мнению Хохлова, не лезло ни в какие ворота. Всерьез обсуждать интересы своей
работы, а также работы научного отделения он не был готов.
– Съел? – спросил Кузя у Пилюгина. – Не подавился? И пусть
Митяй завтра же забирает свое бабло и тащит его в какой-нибудь НИИ, где все в
носу ковыряют, и пусть ему там трубы и обсчитывают! А мы не будем!
– Да это несерьезный разговор! – сказал Хохлов с досадой. –
Ты чего, бредишь, Кузя?! Ну, ладно, побазарили про интересы науки, и хватит уже!
Я же не просто так денег дал, я за работу заплатил! И мне нужно, чтобы она была
сделана.
– Так пусть ее сделают в какой-нибудь научной помойке, а не
в самом лучшем авиационном институте страны!
– Так самый лучший институт как раз и занимается аэродинамикой!
– Но не такой примитивной, не примитивной, – пропел Кузя.
Он был счастлив, ему казалось, что он победил, а ему было
так важно победить этих двоих хоть раз в жизни!
Они всегда его считали чудаком, почти кретином, и прощали
ему странности только «за гениальность», а вот сейчас он им и без всякой
гениальности покажет, где раки зимуют! Не даст он проворачивать всякие
сомнительные аферы! Именно он, Дмитрий Кузмин, кандидат технических наук,
заместитель начальника отделения, призван соблюдать интересы науки, и он их
соблюдет, чего бы ему это ни стоило!
Вон как растерялись голубчики, смотрят друг на друга, как
будто чего-то не понимают! А что тут понимать?! Ясно сказано – не будет
теоретическое отделение ковыряться в каких-то ерундовых производственных
обсчетах! Он, Дмитрий Кузмин, не позволит!..
Он всегда был умнее их в той науке, гранит которой они
грызли вместе столько лет! Он раньше всех защитился, он писал самые забойные
научные статьи, он почти сделал гениальное открытие! Не повезло – оказалось,
что лет за десять до него такое же открытие сделал какой-то американец, хотя
Кузя шел другим путем! Другим, совершенно другим!.. Он был умнее их, и все
равно они постоянно оказывались впереди, им доставались самые красивые девушки,
самые модные джинсы и самый дорогой портвейн! Вот теперь посмотрим, чья
возьмет, – покрутитесь-ка, поюлите, поуговаривайте меня! А я не дамся! Мне-то
что? Мне от ваших пятидесяти тысяч хорошо если штуку отстегнут, а я и без вашей
штуки нынче полный кум королю и сват министру!
– Нам все равно нужны деньги, – произнес Пилюгин, и Кузе
показалось, что он слышит умоляющие нотки в его голосе. – У нас дом не
достроен, пол-отделения в общаге живет! Дом же паевой, нам нужно деньги
вносить! А откуда я их возьму, если ты все мои заказы…
– А вот это мне по барабану, – перебил его Кузя, – где ты их
возьмешь! Я сам в общаге пятнадцать лет живу, и ничего, все у меня нормально! И
остальные пусть поживут! Ты-то чего переживаешь, Димон? Ты же сам в полном
шоколаде!
– Стоп, – приказал Хохлов. – Димон, это что значит? Неужели
мой заказ не будет выполнен?! Осталось три недели до моей поездки на завод!
– Подожди, – попросил Пилюгин, – подожди, Мить, мы же еще ни
о чем не договорились!
– Считай, что договорились! – сказал Кузя, сел и опять стал
листать журнал. – В моем отделении коммерции никогда не будет!
Он пролистал несколько страничек и добавил громко:
– О! Опять бабы голые! Слушай, Митяй, а ты интернетскую
порнуху смотришь?..
– Я тебя убью, – вдруг отчетливо выговорил Пилюгин, быстро
подошел и неловким движением стукнул Кузю по уху. Тот – от изумления, наверное,
– ойкнул, завалился на бок и взялся за голову.
– Э! Э! – предостерегающе начал Хохлов, когда Пилюгин полез
за завалившимся Кузей на диван с явным намерением еще раз ему двинуть. – Димон,
ты что?! Ты чего?! Кончай, Димон! Хорош, тебе говорят! Вот ё-моё!
На диване продолжалась потасовка, совсем не мужская, а
какая-то кошачья – там что-то возилось, двигалось, пищало и перекатывалось с
боку на бок!..
Хохлов глупо бегал вокруг и пытался оторвать закадычных
друзей и коллег друг от друга, и все ему не удавалось, но потом он вдруг
сообразил, как нужно действовать, тоже залез на диван и моментально разбросал
их в разные стороны.
Они тяжело дышали и косили бешеными глазами. У Кузи ухо было
красным, и воротник коричневого свитера с одной стороны оторван. У Пилюгина
красной была щека и весь вид помятый.
– Оборзели?! – спросил Хохлов. – Совсем?!
В это время Кузя приподнялся и потянулся, потом ухватил
Пилюгина за рубаху и рванул так, что сильно затрещало, и Хохлов съездил ему по
руке. Рука убралась.
– А чего он лезет?! – через некоторое время спросил Кузя. –
Это он первый начал!
– Убью, – тяжело дыша, пообещал Пилюгин еще раз. – Ты мне
жить не даешь, скотина! Нормально работать не даешь!
– Да что ты знаешь про работу!..
– А ты что знаешь!..
– Молчать! – гаркнул Хохлов. – Молчать и слушать сюда!
Заглянула Ольга, быстро окинула взглядом поле недавней битвы
и нынешнюю диспозицию и опять убралась, дверь за ней плотно затворилась.
– Значит, так, – объявил Хохлов. – Плевать я хотел на ваши…
внутренние противоречия. Мне заказали трубы для газопровода. Заказчик у меня
серьезный. Завод должен эти трубы сделать, и простаивать он не может. Если я не
получу обсчеты, особенно по прочности, ровно через три недели, я сам лично
утоплю в Москве-реке вас обоих. Кому не понятно, поднимите руки!
– Пошел ты!.. – выругался Кузя, дернул шеей и двинул локтем
в пространство.
– Все обсчеты будут, – сказал Пилюгин одновременно с ним и
ничем двигать не стал. – Не волнуйся, Митяй.
– Не волнуйся, черт возьми! Как мне не волноваться, когда вы
тут такие коленца выкидываете! И вообще, я сюда ночевать приехал. Я спать хочу,
а не демагогию вашу слушать!
– А тебя чего, Галчонок выгнала? – заинтересованно спросил
Кузя и перестал тереть пострадавшее в бою ухо.
