— Хорошо-хорошо, извини. — Ричард, должно быть, услышал панику в ее голосе. — На всякий случай я все же куплю пару бутылочек.
— Ричард, прекрати! Немедленно прекрати! Я все равно не могу позволить себе все эти вещи.
— Я могу, — отрезал Ричард.
— Ричард! — взмолилась Одри.
— Я приеду к тебе через два часа. — Ричард делал вид, что не слышит ее.
— Ричард Алан Андервуд! — Одри почти вопила в трубку. — Ты что, не слышишь меня?! Не надо больше никуда ездить и не надо ничего покупать!
— Поздно! — откликнулся Ричард и, рассмеявшись, повесил трубку.
Одри в растерянности закусила губу. Что он делает, этот сумасшедший мужчина? Неужели он не понимает, что эта его забота выльется в дополнительную боль для Одри, когда она родит, когда ее жизнь стабилизируется и в опеке Ричарда не станет нужды? Одри постаралась успокоиться — ее волнение вряд ли пойдет на пользу ребенку.
Ричард приехал раньше, чем рассчитывал, с головы до ног увешанный коробками, свертками, пакетами. Не позволив Одри помочь, он собственноручно втащил все это богатство в гостиную, которая теперь смахивала на филиал магазина детских товаров.
— Ричард! — простонала Одри. — Я же просила тебя не покупать всего этого!
Ричард лишь отмахнулся.
— Одри, нужно подготовиться к рождению ребенка. Поскольку ты не можешь сейчас ходить по магазинам — я сделал это за тебя. Ты же не хочешь, чтобы твой сын или дочь спал в коробке из-под телевизора?
— Все равно, — не желала сдаваться Одри, — зачем так много вещей? К тому же ребенок родится не завтра, а почти через полгода. Впереди уйма времени. Имей в виду, я отошлю твои покупки обратно в магазин — я не могу позволить себе все это.
Ричард сел рядом с ней на диван и мягко сказал:
— Одри, ты не можешь отослать все это обратно в магазин, это подарки. Я прошу тебя принять их.
— Но это… это неправильно. Ты вовсе не обязан был…
— Одри, прошу тебя, не порть мне удовольствие.
Она взглянула на Ричарда. Его лицо светилось такой радостью — открытой, почти детской, — что Одри решила больше не спорить.
— Тебе действительно доставило удовольствие хождение по магазинам?
Ричард улыбнулся — широко, по-мальчишески.
— Колоссальное удовольствие! Я чувствовал себя, словно ребенок в кондитерской. Кстати, надо собрать кроватку — где у тебя будет детская?
Одри пожала плечами.
— В спальне, где же еще. Придется передвинуть мою кровать.
Ричард с готовностью потер руки.
— Отлично. Сейчас я этим и займусь.
Они отправились в спальню, где Ричард, решительно закатав рукава рубашки, передвинул кровать.
— Знаешь, — после нескольких минут напряженных размышлений сказала Одри, — если тебе удастся вразумить Тедди, я смогу вернуть тебе деньги за все эти вещи.
— Об этом не может быть и речи! — весело откликнулся Ричард. Он сходил в кухню за ножом, и принялся разрезать веревки на коробке с кроваткой.
— Ладно, но позволь мне хотя бы помочь тебе распаковывать покупки.
Кивнув, — Ричард вышел в гостиную, затем вернулся с ворохом пакетов и свертков.
— Я пока займусь сборкой кроватки, а ты распаковывай приданое для твоего малыша. Надеюсь, я ничего не забыл. Женщины в магазине помогли мне выбрать все необходимое.
— Ричард! — простонала Одри, оглядывая гору покупок. — Я жду всего лишь одного ребенка, а ты накупил на целый детский сад!
— Я не смог удержаться. — Ричард смущенно улыбнулся. — Знаешь, теперь я понимаю, почему женщины так любят ходить по магазинам. Трудно удержаться, когда вокруг столько прекрасных вещей.
В который раз Одри подумала о Николь. Да эта женщина просто глупа! Не разглядеть такое сокровище у себя под носом! Ричард просто создан для того, чтобы быть образцовым отцом.
— Так, кроватка готова, — вскоре сообщил Ричард, удовлетворенно осматривая результат работы.
Он был так похож на гордого отца, с нетерпением ожидающего того мига, когда он сможет уложить в эту кроватку своего ребенка, что у Одри защемило сердце.
Сколько нерастраченной любви в этом человеке! Как могла Николь так жестоко поступить с ним? Если бы только Ричард любил меня так, как он любил Николь, я была бы счастлива и постаралась бы сделать счастливым его, подумала Одри. Но, увы, Ричард, — мы с тобой встретились слишком поздно, поздно для нас обоих, для наших израненных сердец.
Одри была не из тех, кто любит жаловаться, поэтому, когда на следующий день Ричард по обыкновению заехал к ней после работы, она ничего ему не сказала, но по глубоким теням, залегшим под ее глазами, и по тому, что в столь ранний час она была уже в постели, Ричард догадался, что Одри плохо себя чувствует. Невзирая на уверения Одри, что она всего лишь немного устала, он отвез ее в больницу. Врач сказал, что все в порядке, что Одри нужно побольше отдыхать, по возможности не вставать с постели и главное — никаких волнений. Напутствуемые этими словами, Одри и Ричард вернулись домой, и Ричард захлопотал вокруг нее, окружая ставшими уже привычными вниманием и заботой.
Он читал ей вслух, поминутно интересовался, не нужно ли ей чего-нибудь еще — подушку, плед, воду. Одри вяло отмахивалась. Приговаривая: «Тебе надо хорошо питаться», — Ричард долго упрашивал Одри, у которой совершенно не было аппетита, поесть. В конце концов она согласилась на куриный бульон с тостами, и Ричард отправился в кухню. Он уже разогрел бульон и перелил его в большую чашку, когда зазвонил телефон.
Аппарат стоял на столике возле кровати Одри, поэтому она сама сняла трубку. Поставив чашку с бульоном и тарелку с тостами на поднос, Ричард осторожно приоткрыл дверь спальни, глазами спрашивая у разговаривающей по телефону Одри разрешения войти. Она кивнула и сделала приглашающий жест рукой.
Ричард вошел и осторожно поставил поднос на столик рядом с телефоном.
— У меня все прекрасно, мама, — говорила Одри в трубку. — Да нет, все в порядке. Я просто немного устала сегодня.
— Ты уже рассказала ей? — прошептал Ричард одними губами.
Одри, отрицательно покачав головой, продолжила разговор:
— Нет, мама, мы с Тедди решили расстаться, но я совсем не расстраиваюсь из-за этого. Не думаю, что мы подходили друг другу.
Ричард постарался скрыть усмешку — «не подходили друг другу», надо же! Просто-напросто этот Тедди оказался инфантильным подлецом, вот и все. Ричард приблизился к Одри и шепнул:
— Скажи ей!
Одри упрямо покачала головой.
— Да, мамочка, я знаю, что я очень сильная и нисколько не переживаю из-за Тедди. Не волнуйся за меня, у меня все хорошо. Этой осенью в Лондоне очень красиво… На Рождество? Не знаю пока, я постараюсь… Хорошо… Передавай всем огромный привет. Я люблю тебя, мамочка. Счастливо!
