— Ну, как? — шепотом спросил Альбер, даже не замечавший, что все его лицо и платье стали мокрыми от росы. — Мы приближаемся?
— Дальше идти невозможно, месье Альбер, — ответил Жозеф.
— Почему?
— Да потому, что тот бандит тоже не дремлет у себя в фургоне… Этак можно и на пулю нарваться.
— Но ты хоть уверен, что это здесь?
— Я здесь был вчера. Да вот, смотрите, — вот вам доказательство: видите этот узел на лиане? Это я его сделал.
— И фургон был недалеко отсюда?
— В пятистах метрах.
— Каких-нибудь пятьсот метров, а я бессилен предпринять что бы то ни было! Потерять целые сутки из-за этого подлеца-полицейского и не иметь оружия!
— Спокойствие, дорогой Альбер, — перебил его Александр. — Мы чудом спаслись от смерти, мы приближаемся к цели, и, пожалуйста, возьми себя в руки. Отдохни несколько минут — вероятно, нам скоро понадобятся все наши силы.
— Ах, меня именно неподвижность и убивает! Я измучен…
— Бедный ты мой дружище, да неужели мы не разделяем твоих тревог? И разве твоя беда — не наша беда?
— В конце концов, нас пятеро, а тот мерзавец, вероятно, один…
— Нас пятеро, это верно, но у нас нет никакого оружия. А что мы можем сделать голыми руками против этой крепости? Враг перестрелял бы нас раньше, чем мы успели бы пройти половину дороги…
— И тогда больше некому было бы освободить мадам Анну, — рассудительно вставил Жозеф.
— А так мы за день хорошо изучим местность, подробно обдумаем план действий и ночью сможем что-нибудь предпринять. Наш новый друг судья обещал нам оружие. Немного раньше полуночи Зуга сможет туда отправиться в своей пироге. Он быстро обернется. А мы будем его ждать вблизи того места, откуда решили предпринять атаку.
— Караи! — воскликнул Жозеф. — Победить или умереть — для меня ничего другого быть не может! И для вас тоже. Не так ли? Пусть я только поймаю этого бура! Я откушу у него кусок мяса, хоть бы мне потом пришлось умереть от бешенства. Смотрите, вот и солнце! Здравствуй, солнце!..
Зуга сделал резкое движение, лодка закачалась, но чернокожий быстро привел ее в равновесие и тихо свистнул, как бы призывая всех к молчанию.
— В чем дело? — спросил Александр шепотом.
— Тсс!
Негр извлек из воды свою деревянную лопату и сделал ею непонятное движение: он провел плоскостью по поверхности воды, как если бы хотел поймать какой-то плавающий предмет. Европейцы этого предмета и не видели, так он был мал, но от глаз негра он скрыться не мог. Зуга так хорошо знал все течения в родных местах, его глаз был так наметан, что он сразу заметил какое-то постороннее тело, которое кружилось в водовороте.
Спутники доверяли полностью инстинкту сына природы и не мешали ему.
— Вот! — радостно воскликнул Зуга, слегка подымая весло и протягивая его Александру. — Смотри! — Он указывал на крохотный белый, неправильной формы лоскуток, который остался на весле.
Александр легко снял этот предмет, с любопытством осмотрел его, повернул, перевернул, осторожно держа кончиками пальцев, и не смог подавить возглас удивления.
— В чем дело? — спросил Альбер.
— Неслыханно!.. Это неслыханно! — бормотал Александр, не отвечая на вопрос.
— Похоже на крыло белой бабочки, — заметил Альбер.
— Или на кусочек папиросной бумаги, — добавил Жозеф.
— Друг мой, — ответил Александр, — девяносто девять шансов против одного за то, что Альбер прав. Ибо если чешуекрылые еще встречаются в этих местах, то уж бумага, хотя бы и папиросная, довольно-таки необычная штука на берегах африканской реки, и в особенности в самой реке. Но тем не менее при всей неправдоподобности…
— Я угадал? Да?
— Вы ошиблись только насчет качества…
— Но это бумага?
— Совершенно верно. Клочок бумаги, оторванный от какой-то книжной страницы небольшого формата.
— Верно! — волнуясь, сказал Альбер. — Это верно! У тебя поразительный дар следопыта. На бумажке видны печатные цифры, на каждой стороне. На одной стороне — 120, на другой — 121. Ясно, это нумерация страниц. Стало быть, бумажка вырвана из книги. И книга была небольшого формата, потому что цифра стоит очень близко к букве, которой заканчивается первая строка. Я уверен, — продолжал Альбер, внимательно глядя по сторонам, — что где-то здесь, поблизости, должно быть еще кое-что. Ты меня понял?
— Возможно.
— Я уверен. Если вниз по Замбези плавает клочок бумаги и он еще более или менее сохранился, значит, его намеренно бросили в воду, и к тому же недавно.
— Что бросили недавно, я согласен. Но зачем? С какой целью?
— Вы правы, месье Альбер. Я теперь все понял, и мы должны благословлять зоркость нашего проводника. Это все та же сказка про мальчика-с-пальчик, с той только разницей, что здесь вместо камешков — бумага.
— Вот именно!
— Согласен, — сказал Александр. — Разделяю вашу надежду. Но мне бы очень хотелось найти еще один такой клочок.
— Будем искать. Видишь ли, друг мой, я хватаюсь за эту последнюю надежду. Анна где-то здесь. Я уверен. Сердце говорит мне. Она, бедняжка, узнала каким-то образом, что мы находимся поблизости. Я убежден, что это именно она подает нам вести о себе. Жозеф говорит, что фургон стоит метрах в пятистах отсюда? Вот течение и принесло бумажку, которую бросила Анна.
Тут раздался глухой удар, точно в реку упало что-то тяжелое. Оказалось, это нырнул Зуга. Он понял, о чем говорил его друг белый вождь, и бросился в воду, чтобы выплыть по ту сторону густого сплетения лиан и ветвей, позади которых стояла их пирога. Он отсутствовал недолго. Его доброе черное лицо вскоре показалось из воды у самого борта, и он легко вскочил на свое место. Широко улыбаясь, он вынул изо рта три клочка бумаги, которые подобрал в воде, и положил их себе на руку. Было сразу видно, что два из них подходят друг к другу.
— Ну вот, — нервно воскликнул Альбер. — Теперь ты видишь, как я был прав!
— И я счастлив, что ты не ошибся, дорогой мой! Наконец-то мы уже играем не вслепую! И сегодня ночью тот бандит кое-что от нас получит.
— Ночью! Как медленно будет тянуться время! Нет, я не смогу ждать так долго. Вот что, выслушай меня. Берег зарос очень густо. Я умею ползти как змея. Не хуже любого краснокожего.
— Ты хочешь совершить безумие!
