Кейт была уже почти уверена, что знает, в чем тут дело, но не стала прерывать миссис Бэйли, решив дать той возможность выговориться, пока она будет ее осматривать.
– Вам пришло письмо из клиники? – спросила она, и миссис Бэйли кивнула:
– Да, думаю, оно на каминной полке. Не уверена.
Кейт встала и подошла к камину. На полке действительно было письмо – оно было прислонено к фотографии в рамке. На маленьком коричневом конверте значилось: «Др. Кроуфорд».
Когда Кейт взяла письмо, ее взгляд тут же упал на фотографию. На ней была изображена маленькая девочка лет десяти, обнимающая за плечи миссис Бэйли на лужайке перед их маленьким домиком.
– Это ваша дочь? – спросила она, и женщина кивнула:
– Да. Прошлым летом.
Кейт внимательнее пригляделась к фотографии.
Получается, что здесь девочке уже четырнадцать, но она совершенно не выглядела на свой возраст. Позднее половое созревание, низкий рост, отказ принимать грудное молоко – отдельные кусочки мозаики продолжали складываться в общую картину.
Она бегло просмотрела письмо, содержавшее информацию о том, что у миссис Бэйли была обнаружена трещина в локтевой кости и что рентген не выявил повреждений позвоночника. Но по опыту общения со многими пациентами Кейт знала – только на рентген в данном случае полагаться не следует.
Она протянула руку и мягко сжала пальцы женщины. Они были теплыми и почти не опухли, и Ив могла без проблем сгибать и разгибать их. «Хорошо, хоть с этим проблем не возникнет», – подумала Кейт. А с болью в спине прекрасно справится обезболивающее и хороший отдых.
– Ну что ж, кажется, все в порядке, – сказала она, выпуская ладонь женщины. – Так как же так получилось, что вы упали с велосипеда? Не удержались на льду? Как раз из-за этого недалеко отсюда случилась еще одна авария в понедельник вечером.
Миссис Бэйли покачала головой:
– Нет. Это произошло вчера утром, как раз после того, как ту машину вытащили из канавы. Наверное, на дороге разлилось масло или что-то еще, потому что как раз на этом месте заднее колесо занесло и меня буквально вышвырнуло из сиденья. Прошла целая вечность, пока мне наконец помогли. Это прямо перед поворотом на шоссе.
Кейт кивнула:
– Я знаю, где это. Я была там, когда это случилось – та машина только чудом не врезалась в мою. Потом я помогала людям выбраться из нее.
– Вот как? С ними все в порядке? – Доброе лицо миссис Бэйли приняло озабоченное выражение. – Я видела эту машину, когда проезжала мимо – она была просто всмятку.
– Да, именно так. Но думаю, сейчас с ними уже все хорошо. Так, а теперь вернемся к вам. С рукой, судя по всему, все хорошо, но у вас наверняка еще масса синяков и ушибов. Где еще болит? Спина у вас явно не в порядке.
– Вы правы. Когда я сижу, она только немного побаливает, но когда начинаешь вставать, это превращается в настоящую пытку. Если бы вы дали мне обезболивающее, я была бы вам очень благодарна. Тогда я смогу пойти на кухню и приготовить ужин, и мне больше не придется волноваться.
Кейт слегка нахмурилась:
– Я с удовольствием дам вам обезболивающее, но сейчас вам лучше лечь в постель и отдохнуть, особенно если у вас болит еще и нога. Ваш муж совсем никак не сможет прийти домой пораньше, чтобы присмотреть за дочкой и приготовить ужин? Хотя бы сегодня и завтра?
Ив покачала головой:
– Сегодня он точно не вернется раньше восьми, а я никак не могу разрешить Элисон зайти в кухню одной.
Кейт немного помолчала, прежде чем заговорить вновь:
– Миссис Бэйли, а вам никто никогда не говорил, что с вашей дочерью что-то не так?
– А что с ней не так, кроме того, что она ужасно прожорлива и не тянет пару предметов в школе? Ну и кроме ее отвратительного характера, конечно. – Она коротко рассмеялась и покачала головой. – Мне об этом говорили все кому не лень. Кто-то говорит, что она ленивая, кто-то – что упрямая, а кто-то вообще думает, что у нее синдром Дауна. Но я уверена, что это не так. Она не выглядит как психически больная – вы же сами видите, на фотографии! Но я все равно знаю – с ней что-то не так.
– Эти люди, которые говорили вам об этом, – они медики?
– Некоторые из них – да. Один из учителей как-то раз высказался на эту тему, когда она начала отставать по его предмету, но в общем и целом она правда довольно умна.
– Какого она роста? – спросила Кейт, все еще глядя на фотографию.
– О, она очень низенькая – в ней нет и пяти футов. Иногда мне кажется, что она вообще не развивается – ей уже пятнадцать, а месячные у нее до сих пор не начались. Честно говоря, это меня сильно беспокоит. То есть я точно знаю, что никакого синдрома Дауна у нее нет, и все-таки что-то не так. Роб говорит, я просто выдумываю и все это глупости, но для меня это слабое утешение.
– Вы когда-нибудь показывали ее врачу, чтобы попробовать выяснить, что именно с ней не так? – спросила Кейт на всякий случай, почти уверенная в ответе. Она была буквально в двух шагах от того, чтобы поставить девочке диагноз, но без внимательного осмотра невозможно быть уверенной в нем.
Ив покачала головой:
– Нет. Она никогда ничем не болела, а даже если и простужалась немного, то все равно и слышать не желала о том, чтобы выпить таблетки. Проблемы начались, когда у нее вскочил ячмень на глазу, а она даже не дала мне смазать его мазью. Она вбила себе в голову, что все лекарства ядовиты – услышала как-то раз по телевизору, и переубедить ее просто невозможно. – Она склонила голову и испытующе посмотрела на Кейт: – Вы мне верите? Вы ведь тоже подумали, что с ней что-то не так?
Кейт медленно кивнула:
– Думаю, это вполне возможно. Конечно, без сдачи анализов и исследования ее хромосом поставить диагноз нельзя, но есть такие состояния, по своей природе близкие к синдрому Дауна, которые вызваны нарушением в одной из хромосом. Такие дети малоподвижны и ленивы уже с рождения, возникают проблемы с их кормлением – сначала у них вообще нет аппетита, а потом в какой-то момент он как будто включается, и их уже невозможно остановить, если они хотят есть – а они хотят постоянно. Такие дети отличаются невысоким ростом, поздно взрослеют, часто у них миндалевидные глаза, а еще проблемы с поведением и низкий уровень развития. Но все это на первый взгляд кажется никак не связанным между собой, и поэтому болезнь протекает многие годы, прежде чем ребенку наконец поставят диагноз.
Ив выглядела потрясенной.
– Звучит вполне правдоподобно, – проговорила она. – И как называется эта болезнь?
– ПВС – синдром Прадера – Вилли. Она названа так в честь врачей, которые первыми описали ее. Я обязательно поищу информацию на эту тему, но, как я уже говорила, это еще не точно, поэтому я не хочу, чтобы вы зря волновались…
– Волновалась? – Ив рассмеялась. – Я уже пятнадцать лет волнуюсь. И наконец узнать, что всему этому все-таки есть причина, что я не сошла с ума, что я не плохая мать, что я не вела себя с ней как-то неправильно, – вы хоть представляете себе, что это значит для меня?! Узнать, что с ней на самом деле что-то не так? Я не волнуюсь, доктор. Совсем наоборот, я просто счастлива, что кто-то наконец выслушал все это и не счел бредом сумасшедшего… Но вот сегодня мне это точно не поможет.
