То, что случилось, было глупейшей ошибкой с ее стороны. Проснувшись около трех часов ночи, она обнаружила, что лежит под одеялом, всем телом прильнув к Оливеру. Камин по-прежнему горел, и в комнате было очень жарко. Но она не могла не то что встать, чтобы погасить огонь, а даже просто пошевелиться: его рука крепко обнимала ее за талию, а нога лежала на ее бедре, практически пригвоздив ее к кровати. Поэтому она просто откинула одеяло и замерла, наслаждаясь знакомым теплом его тела, а когда он сам во сне откатился в сторону, осторожно выскользнула из постели и тихонько поднялась наверх в свою комнату. Остаток ночи Кейт провела на ледяных простынях в бесплодных попытках согреться и отчаянно жалея, что так не вовремя вспомнила о своих благородных намерениях никогда больше к нему не приближаться.
Утром он ничего не сказал о ее побеге, просто зашел к ней с чашкой горячего чая по пути в ванную. Справедливости ради стоит заметить, что он не пытался воспользоваться ее состоянием – ни вечером, ни с утра. И это было очень хорошо, потому что она совсем не была уверена в том, что ей хватило бы силы воли остановить его. Чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее ее тянуло к нему, и она совершенно не могла себе представить, как будет уезжать, когда кончатся эти две недели. Уже сейчас это казалось почти невозможным.
Проезжая место вчерашней аварии, Кейт притормозила и осмотрелась, но, кроме небольших потертостей на асфальте, ничто больше не свидетельствовало о произошедшей здесь катастрофе. И в такой теплый солнечный день было очень трудно представить себе, что еще вчера дорога была покрыта ледяной коркой.
Кейт поежилась и постаралась сосредоточиться на том, чтобы как можно скорее найти свой первый пункт назначения. К тому же это было совсем несложно. Кэмпфилд-Холл представлял собой высокий дом в георгианском стиле с ведущей к парадному входу длинной аллеей и был виден за много миль. «Наверное, из его окон открываются просто потрясающие виды на округу», – подумала Кейт, подъезжая к воротам.
Домик сторожа, как она и ожидала, находился совсем рядом со входом. Это было небольшое миловидное здание в готическом стиле с витражными окнами. Подъехав к высокой ограде, Кейт припарковала машину и не торопясь пошла к входной двери, наслаждаясь тишиной и безмятежностью, окружавшими ее.
В парке пощипывали траву олени, а в траве у дома кудахтали куры. Картина была умиротворяющей, почти сказочной, и на минуту Кейт остановилась, глубоко дыша и не в силах оторваться от ее созерцания, с наслаждением погружаясь в тишину.
Все это было настолько прекрасно, что она могла бы стоять здесь часами, но нужно было торопиться к пациентам, среди которых была и маленькая Люси Прайор. Кейт подняла руку и постучала.
– Войдите!
Отозвавшийся голос был очень слабым, как будто женщина, которой он принадлежал, находилась на грани обморока, и Кейт быстро открыла дверь и вошла в домик.
– Миссис Бэйли! Это Кейт, ваш доктор, где вы?
– Я здесь.
Кейт пошла в том направлении, откуда доносился голос, прошла через небольшую комнату, ведущую в следующую, и в ней обнаружила миссис Бэйли, безуспешно пытавшуюся подняться со стула.
– Не вставайте, – поспешно сказать она и быстро присела на соседний стул, как бы опускаясь до ее уровня. – Я временно заменяю доктора Хантера – он сейчас болеет. Насколько мне известно, вы попали в аварию и сейчас вам трудно справляться с делами по дому. И я уже вижу, насколько вам тяжело вставать.
– Ох, это просто ужасно, – простонала женщина, откидываясь на спинку стула. – Я так рада, что вы приехали. Я сильно повредила спину, и рука тоже постоянно болит, а мне обязательно нужно приготовить ужин для мужа и дочки. Они вернутся всего через пару часов, а я просто не представляю, как мне со всем этим справиться.
– Они что, не могут один раз поужинать магазинным полуфабрикатом? – в недоумении спросила Кейт, но миссис Бэйли только рассмеялась в ответ.
– В этой глуши? Ближайший магазин только в Гиппингхэме, а даже если бы он и был поближе, моей дочери в любом случае нельзя есть такую пищу. У нее проблемы с лишним весом.
– Но один раз…
– Я все равно не доберусь до магазина, так что бессмысленно рассуждать об этом, – прервала она ее, и Кейт попробовала еще раз:
– Ну хорошо, но ведь ваш муж может один вечер подменить вас на кухне? Или ваша дочь, если она уже достаточно взрослая?
– Моя дочь? – Миссис Бэйли снова невесело засмеялась. – Моей дочери уже пятнадцать лет, но готовить она совершенно не умеет.
– Она может что-нибудь сжечь?
– Вполне вероятно, что она сожжет не только наш ужин, но и весь дом, но дело даже не в этом. Я не могу пустить ее на кухню по другой причине – она просто съест все, что сможет найти. Мне даже приходится запирать кладовку, когда она дома, иначе через пару месяцев она просто не пролезет в дверь. А мой муж очень устает на работе – он лесник, а в это время года в лесу постоянно появляются браконьеры и приходится их отлавливать, так что домой он возвращается ужасно уставшим, и у него точно не будет сил возиться на кухне.
Кейт все еще думала о дочери миссис Бэйли и ее проблемах с лишним весом.
– А ваша дочь не обращалась к диетологу? – поинтересовалась она. – Похоже, у нее действительно серьезные проблемы.
– О да, и это только одна из них. Гораздо более серьезные проблемы у нее с поведением. Она… другая.
– Другая?
– Я не могу этого объяснить, правда. Она учится в обычной школе, но по половине предметов пришлось нанимать репетиторов, иначе она просто не тянет. Ее уровень развития немного не дотягивает до нормы, но у нее совершенно потрясающая память. Если нужно вспомнить какую-то дату, мы с мужем всегда обращаемся к Элисон – уж в этом она никогда не ошибется. А учителя говорят, что она ничего не запоминает! Я-то знаю, она может запомнить что угодно, если захочет, но проблема в том, что чаще всего она этого не хочет. И она терпеть не может, когда ее заставляют что-то делать, а вы ведь понимаете – заставить ее захотеть что-то сделать просто невозможно.
Кейт медленно кивнула, уже прикидывая про себя, что можно с этим сделать.
– А ее аппетит всегда был таким… чрезмерным?
– О да, постоянно – уже с тех пор, как ей исполнился год. Когда она была маленькой, то часто болела и вообще была слабым ребенком, поэтому еды ей нужно было очень много. И кормить ее приходилось из бутылочки, потому что она не желала принимать грудь. Но тогда мы жили в деревне, и там нельзя было получить ту помощь, на которую можно рассчитывать здесь.
– Наверное, вам было очень тяжело.
– Да, так оно и было. Роб тогда работал коммивояжером, но потом тяжело заболел, и нам пришлось вернуться сюда. Честно говоря, я была рада, что мы вернулись, потому что там действительно было очень непросто. Это было пять лет назад, и два года мы перебивались с хлеба на воду, пока муж наконец не получил эту работу. А что касается аппетита дочери… Мне всегда приходилось строго следить за тем, сколько она ест. Сами понимаете, в деревне мы не особенно шиковали, и если бы она опустошила весь холодильник, то мы с мужем просто умерли бы с голоду. Но знаете, у нее совершенно нет никаких комплексов по поводу веса, представляете? Как будто она сама не понимает, что она просто-напросто толстая.
