— Хотите осмотреть лачугу? Я запер ее, ключ у меня в кармане; надо будет отдать его рыбакам — он им нужен.
Нет, сейчас он не пойдет в хижину. Мегрэ был голоден. К тому же ему хотелось поскорее увидеть английского коллегу одетым. Несколько вольный костюм последнего стеснял комиссара, хотя он не мог бы точно сказать — почему. Просто он не привык вести расследование в обществе человека в купальных трусах.
Пайк поднялся к себе в комнату, чтобы одеться, и вернулся без галстука, в рубашке с открытым воротом, как и Леша; он успел даже достать себе — конечно, в мелочной лавке мэра — пару синих полотняных туфель.
Рыбаки, которые с удовольствием поболтали бы с ними, пока еще не осмеливались к ним обращаться.
«Ковчег» состоял из двух помещений: кафе, где находился и бар, и зала поменьше, где стояли столики со скатертями В красную клетку. Их столик был уже накрыт. Немного подальше Шарло с озабоченным видом дегустировал морских ежей.
На этот раз он снова поднес руку к виску, глядя на Мегрэ. Потом равнодушно добавил:
— Как поживаете?
Лет пять-шесть назад они провели несколько часов, может быть, целую ночь наедине в кабинете Мегрэ.
Комиссар не мог припомнить фамилию этого человека. Здесь все звали его просто Шарло.
Он занимался всем понемногу: вербовал пополнение для домов терпимости Юга, торговал контрабандным кокаином и другими товарами, имел также какое-то отношение к скачкам, а во время выборов был самым активным из агентов побережья.
Выглядел Шарло очень опрятно, был невозмутимо спокоен, только глаза порой иронически поблескивали.
— Вы любите южную кухню, мистер Пайк?
— Я ее не знаю.
— Хотите попробовать?
— С удовольствием.
Поль, хозяин «Ковчега», предложил:
— Подать вам маленьких птичек для начала? У меня есть жаренные на вертелах.
Это были красногрудки, как неосторожно сообщил Поль, подавая их англичанину, который невольно с жалостью посмотрел на свою тарелку.
— Как видите, комиссар, я вел себя хорошо, — вполголоса обратился к Мегрэ Шарло, не переставая есть. — Я терпеливо ждал вас. Я даже не просил у инспектора разрешения отлучиться.
Наступило довольно продолжительное молчание.
— Я буду в вашем распоряжении, когда скажете. Поль может подтвердить, что в тот вечер я не уходил из «Ковчега».
— Вы что, торопитесь?
— С чем?
— Снять с себя подозрение?
— Я расчищаю почву, вот и все. Стараюсь, как могу, чтобы вам не пришлось слишком долго плавать. Вам придется поплавать. А я плаваю хорошо — я местный.
— Вы знали Марселена?
— Я выпивал с ним раз сто, если вы это имеете в виду. Правда, что вы привезли с собой кого-то из Скотленд-Ярда? — Он цинично оглядел м-ра Пайка, словно какую-то диковину. — Это дело — не для него. И, если вы позволите мне высказать свое мнение, — даже не для вас. Вы знаете, я всегда соблюдаю правила. Мы уже объяснились друг с другом, и ни тот, ни другой не были в обиде. Как бишь зовут того маленького толстенького бригадира, который был тогда у вас в кабинете? Люка!
Как он поживает, этот Люка? Эй, Поль, Жожо!..
И так как никто не отозвался, Шарло направился в кухню и через минуту вернулся с тарелкой, от которой пахло чесночным соусом.
— Я, может быть, мешаю вам беседовать?
— Нисколько.
— А то вам достаточно вежливо попросить меня заткнуться. Мне ровно тридцать четыре года. Точнее говоря, вчера исполнилось тридцать четыре, а это значит, что я Уже неплохо знаю жизнь. Мне случалось объясняться с вашими коллегами в Париже, в Марселе и в других местах. Они не всегда были со мной корректны. Частенько мы не понимали друг друга, но есть одна вещь, которую вам подтвердит каждый: Шарло никогда не был замешан в мокром деле.
Это была правда, если под этим следовало понимать, что он никогда никого не убивал. У него в активе была дюжина приводов, но все за относительно безобидные правонарушения.
— Знаете, почему я прихожу сюда? Конечно, я люблю этот ресторанчик, и мы с Полем приятели. Но есть и другая причина. Посмотрите налево, в угол. На автомат. Он мой, и у меня их еще штук пятьдесят от Марселя до Сен-Рафаэля. Это не совсем по правилам. Время от времени начальство делает вид, что очень сердится, и конфискует у меня один-другой.
Бедный м-р Пайк! Он обязательно хотел доесть маленьких птичек. Теперь он с плохо скрытым страхом принюхивался к мясу под чесночным соусом.
— Вы, наверное, думаете: почему он так много говорит, правда?
— Я пока еще ни о чем не думал.
— А все-таки я вам объясню. Здесь, я хочу сказать, на острове, есть два человека, на которых, как ни крути, свалится все это дело: Эмиль и я. Мы оба понимаем, что к чему. Все очень любезны с нами, видимо, потому, что мы охотно всех угощаем. Но многие перемигиваются. Говорят тихонько:
— Это люди из такой среды!
Или же:
— Посмотри-ка вот на того. Прожженный тип!
И конечно, как только всплывает какое-нибудь дело, считают, что виноваты мы. Я это понял и потому держался тише воды ниже травы. На побережье меня ждут приятели, а я им даже не пытался позвонить. Ваш малыш инспектор, с виду такой хорошенький, глаз с меня не спускает, и ему страсть как хочется засадить меня в тюрьму. Ну так вот! Я просто-напросто скажу, чтобы не дать вам сесть в лужу: это было бы несправедливо. Вот и все. А теперь я к вашим услугам.
Мегрэ поднес ко рту зубочистку, ожидая, пока Шарло выйдет, потом тихонько спросил коллегу из Скотленд-Ярда:
— Вам в Англии тоже случается заводить приятелей среди клиентов?
— У нас они не совсем такие.
— То есть?
— У нас немного таких, как этот господин. Некоторые вещи происходят у нас иначе. Понимаете?
Почему Мегрэ подумал о м-с Уилкокс и ее молодом секретаре?
— Например, я очень долго поддерживал отношения, ну, скажем, сердечные, со знаменитым вором, специалистом по ювелирным изделиям. Среди воров у нас много специалистов по драгоценностям. Это даже можно считать национальной специальностью наших воров. Они почти всегда люди образованные, окончили лучшие колледжи, бывают в шикарных клубах. Для нас трудность состоит в том же, что и для вас, когда вы имеете дело с такими людьми, как этот субъект или тот, кого он назвал господином Эмилем: их нужно захватить на месте преступления. Четыре года я ходил по пятам за своим вором. Он это знал. Нам часто случалось вместе пить виски в баре. Мы также сыграли с ним не одну партию в шахматы.
— И вы поймали его?
— Ни разу. Кончилось тем, что мы заключили с ним джентльменское соглашение. Вы понимаете этот термин? Я его сильно стеснял, так что в последние годы он ничего не мог предпринять и буквально впал в нищету.
