– И еще я хотел узнать у вас, – неожиданно сказал он, – вы
женаты? Сколько вам лет?
– Нет. Я пока не женат, – ответил Асадов, – мне только
тридцать восемь.
– В вашем возрасте уже пора жениться, – улыбнулся Дронго, –
вы, наверно, будете самым заботливым и идеальным мужем. Я просто уверен в этом.
Значит, договорились. Завтра в аэропорту мы вместе встречаем вашего босса. И
постарайтесь больше никому об этом не говорить. Не нужно писать об этом во всех
газетах и публиковать подробный отчет о готовящейся встрече в журналах. Просто
молчите. Если, конечно, можете.
– Буду молчать как рыба, – пообещал Асадов, – вот увидите.
Больше никто об этом не узнает.
– Тот, кто верит, пусть превратится в камень, – произнес
вместо ответа известную азербайджанскую поговорку Дронго.
Глава семнадцатая
Самолет из Мюнхена должен был приземлиться в десять часов
тридцать минут. Уже в половине десятого в комнате для VIP-пассажиров
разместились Дронго и Руфат Асадов. Леонид Кружков ждал у выхода, на всякий
случай оставшись в общем зале. Напряжение нарастало с каждой минутой. Асадов
поминутно вскакивал и начинал метаться из угла в угол. Дронго сидел за столом и
пил минеральную воду без газа, стараясь не нервничать. Оба понимали, что
прибывающему в Москву Мастану Гасанову грозит действительная и реальная опасность.
Поэтому нервничали, стараясь не показывать этого друг другу. Но если Дронго
сумел сохранить внешнее хладнокровие, то советник президента компании вел себя
крайне неадекватно. Пытался кому-то звонить, нервничал, поминутно бегал к
дежурным, уточняя, когда наконец самолет сядет и пассажиров отправится
встречать кто-то из сотрудников зала. Наконец объявили о посадке самолета.
Девушка отправилась к выходу, чтобы привести VIP-пассажиров. Через двадцать
минут она появилась в сопровождении двух мужчин. Один из них был англичанин,
очевидно, руководитель какой-то спортивной ассоциации, так как его встречали
сразу несколько известных спортивных деятелей. А вторым был Мастан Гасанов,
который вошел в зал с небольшой сумкой в руке, тревожно оглядывая помещение.
Увидев знакомые лица, он облегченно вздохнул и направился прямо к ним.
– Добрый день, – поздоровался он с Дронго, протягивая ему
руку, – я рад, что вы в порядке. Хотя выглядете неважно. Здравствуй, Руфат, –
он передал советнику свой багаж.
– У вас есть чемоданы? – сразу засуетился Асадов.
– У меня ничего нет, кроме этой сумки, – сообщил Гасанов.
– Тогда мы быстро оформим ваши документы и уедем, –
обрадовался Асадов. Он побежал к стойке пограничников.
– Зачем вы приехали? – строго спросил Дронго. – Мы же договаривались,
что будем с вами на связи и вы не приедете, пока я вам не разрешу.
– Мне показалось, что ситуация выходит из-под контроля, –
признался Гасанов, – ведь вы два дня мне не звонили. А потом мне сообщили, что
вас ударила машина, когда вы ехали с дачи, где беседовали с моей женой и
дочерью. Согласитесь, что я имел право встревожиться. К тому же Руфат сообщил
мне, что эта машина была похожа на ту, которая сбила Нину Алексеевну и которую
так и не смогли найти. Даже номера совпали. Номера, которых никогда не выдавала
ГАИ. Вот почему я решил, что просто обязан вернуться. Это даже не по-мужски –
слишком долго прятаться где-то в Европе. Здесь мой дом и моя семья. Здесь мои
компании и мои деньги, мои компаньоны и мои враги. Если мне суждено умереть, то
пусть это случится здесь, в окружении моих родных и близких.
– Вы напрасно так торопитесь умереть, – поморщился Дронго, –
я думаю, что ваш враг как раз и сделал все для того, чтобы вы снова вернулись в
Москву. Если я правильно все вычислил, то уже сегодня мы можем столкнуться с
одним из тех, кто убил вашу прачку и пытался убить нас.
– Я попросил Руфата привезти оружие. У нас в багажнике
машины есть автоматы и пистолеты, – сообщил Гасанов, – даже гранаты.
– Тише, – попросил Дронго, – только не хватает, чтобы нас
услышали. И вам еще предъявят обвинение по статье «незаконное хранение
огнестрельного оружия». Давайте пройдем дальше, сейчас Асадов принесет ваш
паспорт.
– У вас есть конкретный план? – понял Гасанов.
– Конечно. Иначе ваше возвращение было бы чистым самоубийством.
А я не люблю помогать самоубийцам. Это грех согласно любой религии, поэтому
никому не стоит помогать в этом.
К ним подошел Руфат Асадов.
– Все готово, – радостно сообщил он, – вот документы, можно
ехать.
– Нет, – возразил Дронго, – мы поедем в город на моей
машине, а вы уедете сами. И постарайтесь не нарушать правила, чтобы вас не
остановили и не реквизировали ваш арсенал.
– Я вас понял, – кивнул Асадов.
– Идемте в нашу машину, – предложил Дронго Гасанову, –
постараемся доехать до города без ненужных эксцессов. А вы, Асадов, поезжайте
немного погодя. Оставите машину в гараже и тут же приедете ко мне. Я вас буду
ждать у себя дома.
– А где буду я? – поинтересовался Гасанов.
– Тоже у меня дома, – кивнул Дронго, – нам еще предстоит о
многом поговорить. Вы видите подъезжающий к нам «Вольво». Как только он
подъедет, сразу садитесь в салон и ни о чем не думайте. Вы меня поняли?
– Да, – кивнул Гасанов, он немного нервничал.
Подъехала машина. Следом за Гасановым в нее уселись Дронго и
Кружков. Гасанов испуганно посмотрел по сторонам.
– Это мои люди, – успокоил его Дронго, показывая на сидевших
впереди водителя и Кружкова.
– Тогда все нормально, – согласился Гасанов.
– Я хотел узнать у вас насчет «Мострека». Вы знаете такую
организацию?
– Еще спрашиваете? Конечно, знаю. Из-за них мы теряем
миллионы. Она нам задолжала огромную сумму.
– В арбитражном суде считают, что вы виноваты сами. Все
время отзываете свои претензии и иски, считая, что их нужно доработать.
– Действительно, это так. Но там каждый раз всплывают новые
обстоятельства. К тому же мой младший брат считает, что нужно пойти на
примирение с московскими властями. Я так не думаю, но пытаюсь быть третейским
судьей между ним и Иосифом, который категорически настроен против «Мострека».
– Несколько месяцев назад он приезжал к вам, но не стал
подниматься наверх, в вашу квартиру. Вместо этого вы спустились вниз. Ваша
домохозяйка случайно услышала обрывки вашего разговора. Речь шла о суммах
претензии. Иосиф Яковлевич настаивал на гораздо больших суммах, а вы, очевидно,
снижали стоимость претензий. Такое было?
– Было, – сразу вспомнил Гасанов, – но я считал, что мы еще
можем с ними договориться. Время показало, что я ошибался. Хоть мой младший
брат до сих пор считает, что с ними можно было заключить какую-нибудь сделку.
