— Он боится потерять работу, это реальность сегодняшнего
дня. Вот что делают деньги, их подлая, страшная власть! В советские времена
можно было бунтовать против системы и против глупых чиновников-бюрократов,
представлявших эту систему. Но любой человек знал, что его дети никогда не
останутся голодными. Можно было работать, можно было бесплатно учиться,
бесплатно лечиться. А сейчас? Если у отца нет работы, то у его детей нет
учебников, одежды, им негде жить, нечем питаться. Раньше можно было прожить
даже на зарплату уборщицы. Сейчас невозможно жить на пособие академика. В души
людей проник страх, теперь все думают о деньгах и боятся завтрашнего дня.
— У тебя всегда были левые взгляды, — усмехнулся Джафаров.
— Ты знаешь, Мирза, сколько достойных людей изменилось за
последние годы? Раньше они были примером порядочности, а теперь превратились в
растерявшихся, жалких людей. Многие из которых готовы предать собственные
принципы за сытую, обеспеченную жизнь. Мне иногда бывает стыдно, когда я вижу
бывших «титанов», превратившихся в обычных подхалимов и прихлебателей… Что ты
думаешь делать с Анвером Самедовым? — перевел Дронго разговор на другую тему.
— Нужно с ним встретиться, — твердо сказал Джафаров. — Но
будет лучше, если я поеду к нему в офис, а не стану вызывать его к себе. Мне
нужно с ним переговорить, но я не смогу этого сделать до похорон — это
неэтично.
Глава 11
Дронго задумчиво молчал. Джафаров взглянул на него, ожидая
согласия, но тот лишь отрицательно покачал головой.
— Я уверен, что сейчас нужно ехать на дачу. Оба брата на
работе, можно побеседовать с супругой Анвера, их кухаркой до того, как вернется
хозяин дома.
— Можно подумать, ты не знаешь наших обычаев, — возразил
Джафаров. — Мы не можем допрашивать женщин, если рядом не будет мужчины. Или ты
думаешь, что я могу появиться на даче без согласия самого Анвера Самедова?
— Получается, что он главный подозреваемый, — настаивал
Дронго. — Во всяком случае, других у тебя пока нет, если не считать брата
оппозиционера. Что ты думаешь делать?
— Поговорить с обоими братьями. Они же должны понять, что
сомнение не в их пользу, — ответил Джафаров. — Даже если я не смогу предъявить
конкретное обвинение в адрес старшего брата, то различные слухи поставят точку
в карьере младшего брата.
— Мне иногда кажется, что ты больше психолог, чем
следователь.
— В нашей республике нужно быть психологом, если хочешь быть
хорошим следователем, — признался Джафаров. — В общем, решено: я поговорю с
обоими братьями, а потом мы решим, как быть дальше. Мне еще нужно убедить их,
что водитель ничего не сказал. Но в любом случае все следственные действия мы
проведем после завтрашних похорон. Думаю, что ты должен меня понять.
Дронго понимал и поэтому не стал настаивать. Он не имел
права подставлять своего друга даже для того, чтобы найти истинного убийцу.
Он попрощался и вышел на улицу. Дождь уже начался, но пока
только моросил, еще не превратившись в настоящий ливень. Дронго спускался вниз,
размышляя о случившемся. Кроме Анвера, в доме не было мужчин в момент
преступления, если не считать его малолетних сыновей. Естественно, ни один из
них не дотянулся бы до головы высокого Парвиза, чтобы нанести удар, тем более с
такой силой.
В этот момент позвонил его мобильник.
— Здравствуйте, — торопливо сказала Эсмира, — извините, что
я вас беспокою. Ко мне пришла жена Парвиза, она хочет срочно с вами поговорить.
Вы можете сейчас приехать к моей матери?
— Не думаю, что это будет удобно, — возразил Дронго.
— Удобно! Она хочет говорить только с вами. Ей важно, чтобы
вы ее выслушали. Она не доверяет следователям.
— Сейчас приеду, — понял Дронго.
Через пятнадцать минут он уже поднимался на третий этаж — в
квартиру, где жила мать Эсмиры Самедовой. Дверь ему открыла пожилая женщина со
следами былой красоты. Они с дочерью были удивительно похожи. Дронго протянул
ей букет цветов, предусмотрительно купленный по дороге.
— Вы, очевидно, тот самый эксперт, о котором мне говорила
дочь?
— Надеюсь, она не говорила ничего плохого, — пошутил Дронго.
— Ни в коем случае, — женщина мягко улыбнулась. — Разве
можно говорить плохо о таком мужчине…
— Я только с виду такой белый и пушистый, хотя «пуха»
остается все меньше и меньше, — отшутился гость, проводя рукой по голове.
— Это не самое главное для мужчины, — улыбнулась она. —
Идите в комнату, вас там ждут. И спасибо за цветы.
За столом сидели Эсмира и незнакомая ему молодая женщина. У
нее были большие глаза, черные волосы, собранные на затылке. Ей было лет
двадцать пять или чуть больше. Немного вытянутый нос не портил общей красоты.
Она была невысокого роста и чем-то напоминала балерину. Он подумал, что
сидевшая рядом Эсмира нравится ему гораздо больше. В этой молодой заплаканной
женщине был какой-то вызов. Эсмира же была полна мягкого очарования и
внутренней красоты.
— Здравствуйте, — сказал Дронго. — Примите мои
соболезнования…
Молодая женщина кивнула, ничего не ответив. Эсмира
представила ее гостю:
— Это Нармина, жена убитого вчера Парвиза.
Дронго сел за стол напротив женщин.
— Извините, что я вас позвала, — тихим голосом начала
Нармина, — но я не знаю, к кому обратиться. Вчера вечером произошло такое
несчастье…
Она резко дернула головой, словно отгоняя страшные
воспоминания.
— Вчера убили моего мужа, — негромко продолжала Нармина. —
Мне рассказали, что вчера вы были на наших дачах и все видели сами.
— Да, — кивнул Дронго, — видел.
— Эсмира говорит, что вы лучший эксперт по расследованиям, —
продолжала молодая женщина. — Она считает, что вы порядочный человек. Кроме
того, вы живете в Москве и поэтому можете нам помочь, не опасаясь местных
властей…
— Я вас слушаю.
— Мне нужна ваша помощь. Я думаю, моего мужа убили по
приказу Анвера Самедова, его старшего двоюродного брата.
— Почему вы так решили? — спросил он, избегая смотреть на
Эсмиру.
— Дело в том, что муж, мой погибший муж… — Голос дрогнул. —
В общем, он не был ангелом. У него постоянно бывали какие-то женщины, он
попадал в разные истории. В прошлом году его избили — он встречал молодую
студентку, невесту какого-то спортсмена… Он всегда любил красивых молодых
женщин…
Эсмира нахмурилась. Нармина стиснула руки, но продолжала
упрямо говорить:
— У нас не было детей, и мы очень переживали из-за этого.
Парвиз говорил, что это последствия его командировки в Карабах, когда он был
там во время войны. А потом я узнала, что он раньше болел сифилисом, и у него
не могло быть детей. Представляете, как я страдала? В нашем городе все знают
друг о друге. Я постоянно чувствовала смешки за спиной. А потом я узнавала, что
у него появлялась очередная любовница. У нас постоянно бывали скандалы и споры.
Вообще он нравился молодым девочкам. Они лезли к нему, как мухи, он был очень
популярным журналистом. И красивым мужчиной, — добавила она, чуть подумав. — Но
мне от этого было не легче.
