— Теперь понятно, — пробормотал Дронго. — Осторожнее, не
споткнитесь в темноте.
Они прошли через калитку и вышли ко второму дому. Тело
погибшего уже увезли, прокурор города успел уехать. Переодевшийся в домашнее
Рагим безучастно смотрел, как двое рабочих поливали пространство вокруг
бассейна. Он был в темных брюках и в светлом пушистом джемпере. В доме
суетились несколько человек, — видимо, уже начали подъезжать родственники и
друзья.
— Вы поговорили с моим братом? — спросил Рагим у Дронго. —
Надеюсь, разговор был полезным? Хотя не думаю, что он может вам помочь. Очевидно,
это сделал неизвестный воришка, который хотел украсть что-нибудь ценное. Сейчас
такое происходит повсюду. Раньше дачи не запирали, а сейчас ставят вооруженную
охрану. Но и это не помогает. Во всяком случае, наши охранники — настоящие
болваны: у них восемь камер на три участка, а они ничего не увидели.
— И поэтому ваш друг дал санкцию на их арест? — довольно
невежливо спросил Дронго. Он помнил обрывки фраз, которые долетали до него во
время разговора Рагима Самедова с прокурором города.
— Их задержали, а не арестовали, — пояснил Самедов, — и не
нужно так переживать из-за этих людей. С ними ничего не сделают. Если они
действительно никого не видели, их отпустят домой.
— Никогда не слышал, чтобы людей, арестованных по указанию
прокурора города, отпускали домой на следующий день, — возразил Дронго.
Фикрет с ужасом посмотрел на него и на всякий случай отошел
в сторону. «Может, этот тип поддерживает оппозицию? — подумал он. — Только
ненормальный может говорить такие гадости хозяину дачи, да еще критиковать
прокурора города».
— У нас демократическое государство, — криво усмехнулся
Самедов.
— Не сомневаюсь. Но иногда отдельные недостатки бывают и в
демократических государствах. Я узнал, что у Парвиза не было детей. Вы не
знаете почему?
— Я не вмешивался в личную жизнь своего двоюродного брата, —
сквозь зубы процедил хозяин дачи. — И вообще, ваша ирония по поводу нашей
законности неуместна. Не забывайте, что у нас свои правила и свои традиции.
— А я считал, что в демократическом обществе есть законы,
которые регулируются правовыми нормами, а не свод правил, установленных
племенными вождями, — парировал Дронго.
Самедов нахмурился: этот человек смеет спорить с самим
заместителем председателя Верховного суда! Он, наверно, не совсем понимает, с
кем разговаривает.
И вообще, в своей Европе он оторвался от местных традиций!
— Вам будет сложно оставаться в городе, — осторожно
предупредил хозяин дачи. — Я бы на вашем месте взял билет на завтрашний рейс и
улетел куда-нибудь подальше. Даже не в Москву, а еще дальше. Например, в
Австралию или в Южную Америку. Там вам будет гораздо спокойнее, чем здесь.
— Ну да, — неожиданно согласился Дронго, — например, в
Буэнос-Айрес?
Он вспомнил набережную. И сидевшую рядом на скамейке Натали.
Господи, как давно это было. В прошлом веке? Нет, тысячу лет назад! В прошлой
жизни. Осенью восемьдесят восьмого. Разве он мог тогда даже представить, чем
все это кончится. Сколько ему тогда было? Двадцать девять лет. Каким мальчиком
он, в сущности, был. А ему тогда казалось, что он все знает. Прошло только
четырнадцать лет, но иногда ему кажется, что с тех пор минула вечность…
— Почему именно в Буэнос-Айрес? — поинтересовался Рагим
Самедов.
— Замечательный город, — улыбнулся Дронго, — прекрасное
место в Южном полушарии. Может, самое прекрасное из всех, которые находятся на
другом конце света.
Самедов нахмурился. Он не понимал, о чем именно говорит этот
незнакомец. Сегодня на их даче произошло убийство, а его гость рассуждает о
другом полушарии… Он покачал головой.
— Вы можете идти, — приказал он Фикрету тоном, не терпящим
возражений. И когда Фикрет отошел, Самедов обернулся к Дронго:
— Моя жена иногда склонна к экзальтации. Я считал возможным
разрешить ей заниматься поисками неизвестного придурка, который звонил моей
дочери. Но это совсем не означает, что вы можете ходить по нашим дачам и
подозревать моих родственников. Думаю, что мы не нуждаемся в ваших услугах.
Извините, что вынужден вам такое говорить. Я понимаю, что вы прекрасный
эксперт, но здесь совсем другой случай. Думаю, что вы должны уехать немедленно.
Дронго молчал. Он хотел ответить, но заметил за спиной
Самедова некое движение и поэтому молчал. Ожидавший ответа хозяин дома,
проследив за его взглядом, обернулся. Со стороны другого дома к ним подходила
его жена, одетая в темное платье. Увидев Дронго, она устало кивнула ему
головой, машинально поправляя волосы.
— Извините меня, — обратилась она к гостю, — я в таком
ужасном виде. Вы, наверно, знаете, какая трагедия у нас случилась?
— Твой знакомый и наш новый родственник приехал сюда два
часа назад, — сообщил ей супруг. — Он считает себя вправе ходить по нашим дачам
и задавать бестактные вопросы. Извините меня, господин Дронго, но я привык
говорить правду своей жене.
— Я сама позвонила ему, — возразила Эсмира, — мне казалось,
что ты был согласен со мной.
— Пока он искал телефонного хулигана, — спокойно парировал
муж, словно сам Дронго не стоял рядом с ним, — здесь у нас произошло убийство.
Погиб мой двоюродный брат, Эсмира. Его убили в моем доме, когда здесь не было
никого, кроме тебя. Ты знаешь, какая репутация была у Парвиза, и я надеюсь, ты
понимаешь, что мне совсем не нужен подобный скандал. Поэтому я предложил
господину Дронго покинуть нашу дачу и никогда больше здесь не появляться.
Она закусила от возмущения нижнюю губу. Муж смотрел на нее,
ожидая ответа. Дронго подумал, что ему незачем больше здесь оставаться. Он
повернулся и молча пошел к выходу.
— Подождите! — раздалось за его спиной. Он обернулся —
Эсмира догоняла его.
— Извините меня, — прошептала она, — кажется, я не должна
была звонить вам. Но когда мне сказали об убийстве Парвиза, я совсем потеряла
голову. И поэтому позвонила. Мне казалось, что это убийство каким-то образом
связано с телефонным звонком. Простите меня…
— Ничего страшного, — усмехнулся Дронго, — я привык к тому,
что меня зовут, когда я нужен, и выгоняют, когда я не нужен. Я привык к
подобному, не совсем нормальному положению дел. Иногда такой человек, как я,
вызывает раздражение, иногда даже гнев. Не всем хочется вспоминать о «скелетах
в своем шкафу».
— Можно, я завтра к вам приеду? — неожиданно спросила она.
— Не думаю, что это будет правильно.
— Я приеду, — упрямо повторила она, — завтра в двенадцать
часов дня.
— Хорошо. — Он повернулся и пошел к выходу.
У ворот по-прежнему стояло несколько автомобилей. Он
подумал, что напрасно отпустил свою машину — теперь ему придется искать такси.
Но его окликнули из стоявшего неподалеку «Ниссана». За рулем сидел Джафаров.
