Пришел начальник смены охранников, которого Паровоз решил
допросить сам.
— Может быть, вы заметили человека, который обращал на
себя особое внимание? Суетился, слишком быстро вошел или слишком быстро вышел
из здания? Или одет был странно?
— Странно — это как? — поинтересовался начальник
смены, наряженный в традиционные черные доспехи и без малейших признаков
интеллекта на круглой конопатой физиономии.
— Бейсболка слишком низко надвинута, воротник поднят,
лицо шарфом замотано, черная повязка на глазу, что-то в этом духе…
Охранник задумался, но мыслительный процесс явно затянулся.
— Ну же! — поторопил его Филимонов.
— А ведь правда, — удивленно-радостно отозвался
охранник. — Был странный один. Только как бы наоборот.
— Что — наоборот? — разозлился Эдуард. — Ты
по-русски можешь сказать, кого видел?
— Я обратил внимание на одного, — уставившись в
невидимую точку на стене, сообщил конопатый страж. — Но только я лично не
видел, как он входил в здание — к началу нашего дежурства он уже был в холле.
Мы заступаем в двенадцать, так что вам надо спросить у тех, кто в утренней
смене…
— Когда надо, спросим. Ты про себя расскажи, —
подгонял Филимонов. — Меня интересует, что можешь вспомнить конкретно ты.
— Значит, было это часов около двух, а может, и позже.
Точно не могу сказать — время так странно ощущается, когда ты на держурстве: то
летит — не остановишь, то прямо ползет.
— А в этот раз — летело или ползло? — вкрадчиво
спросил Эдуард.
— Я еще не разобрал, смена, считай, только началась!
— Ну, так на кого ты обратил внимание?
— В холле я увидел молодого парня. Усы такие у него
пижонские — ниточкой. На него и обратил.
— Из-за усов?
— Не, не из-за усов.
— Слушай, я так и буду клещами из тебя информацию
тащить? Он что, себя странно вел? Озирался, с кем-то говорил?
— Нет, он ни с кем не говорил, не озирался. Он просто
прохаживался по холлу туда-сюда. Довольно долго. Не знаю, куда он потом делся,
я же не смотрел на него все время, не отрываясь. Так просто вспомнил, потому
что странный он был.
— Да в чем же странность-то? — едва сдерживаясь,
прошипел Филимонов.
У него возникло страшное желание взять этого громилу за
воротник и хорошенько встряхнуть, чтобы слова из него выскакивали побыстрее.
Чтобы немного снять напряжение, Паровоз чуть потянулся и
перевел взгляд на голубое небо за окном. Однако по дороге к небу его взгляд
случайно скользнул по лицу секретарши. Филимонов поразился — секретарша Ирина,
похоже, так же как и он сам, с нетерпением ждала ответа охранника. Не отрывая
от него глаз и, кажется, даже затаив дыхание.
Эдуард мгновенно вернулся с небес на землю.
— Он не вписывался в обстановку, — наконец-то
сформулировал свои ощущения охранник. — Был одет, как будто он на курорте.
— В белых шортах или топлес? — не удержался
Эдуард.
Охранник, не ощутив иронии, вполне серьезно ответил:
— Нет, он был в такой большой широкой рубашке.
Гавайская, что ли, называется. С огромным воротником и разрезами сбоку.
Очень-очень желтая, вся в блестящих синих сердечках. И еще у него были
солнцезащитные очки.
Филимонов снова стрельнул взглядом в Ирину и увидел, как она
прямо на глазах стала какого-то странного серого цвета.
Еще не вполне понимая, как все это оценить, Паровоз велел
вызвать охранников утренней смены, точнее того, кто дежурил в холле, и мог
запомнить этого господина в желтой рубашке и с усиками.
Однако тот клялся и божился, что никакой парень в гавайской
рубашке во время его дежурства в здание не входил. Такого павлина он бы точно
запомнил.
— Ага, фантом в вашем замечательном здании
объявился, — рассердился Филимонов. — Не входил, не выходил,
дематериализовался.
Оперативники, которых Паровоз мгновенно мобилизовал на
поиски расписного субъекта, принесли грустную весть: во всем офисном центре нет
ни одного человека, похожего на описываемого субъекта.
Тогда опытный сыщик Филимонов дал двум самым толковым
ребятам задание исследовать окрестности здания и поговорить с теми, кто
теоретически мог что-то или кого-то видеть.
Спустя два часа они вернулись. Их доклад окончательно
испортил Эдуарду настроение. Субъект в желтой гавайской рубашке в три с
минутами сел в такси через квартал. Громко сказал водителю: «На вокзал», и
укатил.
— Черт его знает, как он тогда отсюда вышел? —
недоумевал Филимонов. — И на какой вокзал отправился? Да и на вокзал ли?
В этот момент зазвонил его мобильный — руководство
интересовалось, что происходит и почему в этом деле задействовано так много
людей. Эдуард, как мог, объяснил ситуацию.
— И система видеонаблюдения у них как назло сломана,
несколько дней уже ремонтируют. Поэтому приходится каждого охранника, несколько
смен, опрашивать, — оправдывался он.
Но все равно получил устное замечание и приказ поживее
сворачивать столь бурную деятельность. Немного отдышавшись после неприятного
разговора, Паровоз решил всерьез заняться секретаршей Ириной, менявшей цвет
лица во время разговора о желтом субъекте, как хамелеон.
На протяжении всего расследования она неподвижно сидела на
своем стуле, уставившись в стол и сцепив на коленях руки. Раздосадованный происходящим,
Филимонов выставил всех из комнаты и сурово поинтересовался:
— Ну и как его зовут?
— Кого? — секретарша едва шевелила губами. Губы у
нее тоже выглядели бесцветными, хотя она и подкрашивала их неяркой помадой.
— Того проходимца в гавайской рубашке с сердечками. Не
бойтесь, Ира, я знаю, вы хорошая девочка и не ожидали от этого типа ничего
подобного.
Секретарша посмотрела детективу прямо в лицо, из глаз ее
выкатились две крупные слезы.
— Как вы догадались? — потерянно прошептала она.
— Работа такая. Рассказывайте, не бойтесь. Полагаю, он
вас обманул, верно? А я постараюсь вам помочь. Но только если вы мне все-все о
нем расскажете.
И Ирина конечно же рассказала. Он представился ей Георгием,
Жорой. Высокий брюнет, спортивный, но не качок, тонкие усики, экстравагантная
одежда — типа гавайских рубах, замшевых ботинок и ковбойских шляп…
Они встречались по вечерам. Георгий поджидал ее в кафе на
углу, и они шли в кино, в театр или в парк. Пикантная подробность — он ничего
не позволял себе, как призналась Ирина. «И в общем-то я его понимаю!» — подумал
Паровоз, сочувственно глядя на окончательно поникшую секретаршу.
Ирина рассказала, что Жора частенько расспрашивал ее о
работе, терпеливо выслушивал все ее рассказы о проблемах на службе, о сложном
характере шефа, даже о ремонте в офисе. Однажды он зашел взглянуть на ее
рабочее место, и ее это тронуло.
