– Спасибо, – сказал Дронго. – Я не знаю, чем кончится
сегодняшний день, но вашему сыну лучше сидеть дома и никуда не выходить.
– Объясните, что происходит? – заволновался Земсков.
– Уже ничего. У меня остался последний вопрос к Сергею
Всеволодовичу. Скажите, когда вы работали в Германии, вы встречались с Алиной
Перельман?
– Я знал, что она работает в Кельне. А я жил рядом, в Бонне.
Иногда мы виделись.
– Ясно. – Дронго поднялся, взглянул на Потапова и Земскова и
неожиданно произнес: – А теперь мне будут нужны ваши объяснения.
– Вы меня подозреваете в убийстве Глушкова? – ехидно
поинтересовался генерал Земсков. – Или в убийстве Лопатина?
– Нет, – засмеялся Дронго. – Идемте, генерал, нам нужно
наконец оставить их одних.
Когда Дронго и генералы вышли из дома, Потапов тихо
осведомился:
– Может, вы нам объясните, почему вас так интересуют эти
монеты?
– Еще не время, – уклонился от ответа Дронго. – Вы можете
мне наконец рассказать, что обнаружили эксперты в доме Лопатина?
– Не знаю, – ответил Потапов, – там работают сотрудники ФСБ.
В функции службы охраны не входит проведение следственных действий.
Дронго взглянул на Земскова.
– Никогда в жизни! – взорвался генерал. – Я не пущу вас в
дом! Я вообще прикажу удалить вас из поселка. Хватит! Уже ясно, что вы блефуете
и не можете ничего сделать. Лучше уезжайте, пока я не обвинил вас в сокрытии
важных фактов от следствия. Уезжайте!
– Не уеду, – твердо сказал Дронго. – И не кричите на меня.
Ненавижу, когда на меня кричат. Начнем с главного. В поселке убиты
высокопоставленные чиновники, и причем одним и тем же способом – выстрелом в
сердце, из одного и того же оружия. По-моему, уже можно сделать некоторые
выводы.
– Какие выводы? – не понял Земсков. – Мы должны арестовать
Сергея Романовского. Желательно сегодня вечером. А выводы сделает завтра утром
наш президент. Он выгонит и меня, и вашего друга Потапова. Причем выгонит так,
что нас не возьмут на работу даже сторожами в цирке. Если вообще не посадят за
халатность.
– Стоп! – вдруг сказал Дронго. – Кажется, мы упустили важную
деталь.
– Какую деталь? – не понял Земсков.
– Телефон. В день своей смерти Глушков разговаривал со
множеством людей. И звонил академику Алексееву.
– Ну и что? У него много друзей среди академиков, – не понял
Земсков.
– Возможно, он позвонил случайно, – кивнул Дронго, – но
нужно проверить. Я запомнил номер телефона. Если вы разрешите, я ему сейчас
позвоню.
– У вас мания, – безапелляционно заявил Земсков. – Меня
потрясает ваша самоуверенность.
Дронго отошел от него и набирал номер по памяти. Почти сразу
ему ответил знакомый голос.
– Извините, – сказал Дронго, – это академик Алексеев?
– Да, вы позвонили на мой мобильный телефон. Я сейчас
отдыхаю за городом. А кто со мной говорит? И откуда вам известен номер моего
телефона?
– Извините, – еще раз сказал Дронго. – Может быть, вы меня
помните. Однажды я выступал с научным докладом в МГУ. А вы руководили
семинаром. Меня обычно называют Дронго, но я могу назвать вам и свое настоящее
имя.
– Не нужно, – рассмеялся Алексеев. – Я вас вспомнил. Мои
коллеги рассказывали мне про вас. Говорят, вы лучший сыщик в стране. Или в
мире. Даже не знаю, как вас назвать.
– Слухи всегда преувеличены, – возразил Дронго. – Извините,
что вынужден вас побеспокоить. Вы слышали о смерти академика Глушкова?
– Конечно. Мы не были близко знакомы, но я очень уважал
Федора Григорьевича и за его принципиальность, и за его практическую
деятельность. Объявлено, что похороны будут завтра. Я обязательно буду. Вы
позвонили по этому поводу?
– Не совсем. Три дня назад, в прошлый четверг, Глушков
звонил вам на мобильный телефон. Если учесть, что у вас разные сферы
деятельности и, как вы сейчас сказали, вы почти не были знакомы, то я хотел бы
знать, по какому поводу он вам звонил?
– Значит, правда, что Глушков не просто умер, но его убили?
– Я пока не могу вам этого сказать. Просто не имею права. А
вы можете мне объяснить, почему он вам позвонил?
– Не вижу смысла делать тайну из нашего разговора. Он
спрашивал меня о применении статьи двести первой в новой редакции Уголовного
кодекса, принятого Государственной думой. Злоупотребление служебным положением.
Ему хотелось уточнить некоторые детали. У нас был недолгий разговор, буквально
несколько минут. По-моему, он немного нервничал, но детали разговора я уже не
помню. В моем возрасте такой недостаток вполне объясним.
– Спасибо, – сказал Дронго. – Вы мне очень помогли! Большое
спасибо.
Убрав аппарат, он подошел к генералам. Они испытующе
смотрели на него.
– Только попробуйте меня остановить! – громко произнес
Дронго. – Я иду в дом Лопатиных, чтобы закончить наконец свое расследование.
– Что?! – одновременно воскликнули Потапов и Земсков.
– И не мешайте мне, – попросил Дронго. – Иначе мы
действительно никогда ничего не узнаем.
Глава 14
К дому Лопатиных они направились втроем. Толпа сотрудников
правоохранительных органов вокруг дома увеличилась – теперь здесь было не менее
пятидесяти человек. Все молча смотрели, как два генерала и неизвестный высокий
мужчина прошли мимо офицеров и сотрудников спецслужб и вошли в дом. В самом
доме работали человек десять. Лучшие силы прокуратуры и ФСБ были брошены на
расследование обстоятельств гибели председателя Таможенного комитета.
Земсков вошел первым, по-хозяйски огляделся и, взяв стул,
уселся на него. Рядом стояли еще два стула. Он указал на них Потапову и Дронго.
Когда те сели, Земсков строго спросил у одного из сотрудников:
– Где вдова погибшего?
– У себя в спальне. Ей было плохо, мы даже вызывали «Скорую
помощь».
– Она сможет говорить? – поинтересовался Земсков.
– Не знаю, – пожал плечами офицер. Земсков неприязненно
взглянул на Дронго. Потом на офицера. И снова на Дронго.
– Что вас интересует? – спросил он.
– Что известно об обстоятельствах убийства? – устало
осведомился Дронго.
– Примерно часа два назад, – пояснил офицер, – они были в
спальне, потом Лопатин спустился на первый этаж. Жена говорит, что услышала шум
и хлопок, но не поняла, что там произошло. Спустилась вниз. Он лежал на полу в
коридоре. Рядом никого не было. Дверь была открыта. Как видите, все
повторилось. Снова один выстрел, и снова исчезнувший убийца. Только на этот раз
эксперты обратили внимание, что дуло пистолета было как бы вдавлено в тело
убитого.
