– Мама, – нахмурилась Алина, – я уже достаточно взрослая,
чтобы самой решать собственные проблемы.
– Мне кажется, будет лучше, если вы к нам присоединитесь, –
мягко пригласил ее Дронго. – И давайте немного успокоимся, иначе напряжение в
нашей беседе скажется на электричестве.
Его шутка несколько разрядила атмосферу. Алина сделала шаг к
столу. Дронго вскочил и уступил ей свое место. Она поблагодарила его кивком, а
он принес из коридора еще один стул.
– Вот видишь, мама, – сказала Алина, – наш гость джентльмен,
а ты считаешь его провокатором.
– Поступай, как знаешь, – отрезала Клавдия. – Честно говоря,
мне надоели твои выходки.
– Клава, – в который раз укоризненно произнес Абрам
Моисеевич.
Как всякий любящий отец, он всегда был на стороне дочери.
Потапов молча слушал эту перепалку, не вмешиваясь. Дронго
подвинул свой стул к столу.
– Простите, что так получилось, – пробормотал он. – Я совсем
не хотел вас рассердить. Но мне важно знать, почему вы перестали общаться с
погибшим.
– Мы не перестали… – попыталась объяснить Клавдия.
– Подожди, – неожиданно твердо прервал ее муж, – пусть
говорит Алина.
– Что вы хотите знать? – спросила та.
– Все, – сказал Дронго. – Я хочу знать все о ваших
отношениях с семьей Глушкова. Все, что произошло за эти годы.
– Ничего не произошло, – ответила Алина. – Родителям
неприятно говорить на эту тему, и, я думаю, вы их понимаете. Внезапная смерть
Федора Григорьевича выбила всех нас из колеи.
Перельман тяжело вздохнул, его супруга мрачно молчала.
Потапов сидел, не двигаясь, словно опасаясь, что Алина передумает и замолчит.
– Наши семьи дружили, – продолжала Алина. – Мы учились с
Аллой в одном классе, дружили, а наши отцы часто встречались в Академии наук. Я
часто бывала у Глушковых. Его первая жена меня просто обожала. А потом я вышла
замуж. Знаете, как часто бывает… Думала, что нашла идеального мужа. И, конечно,
ошиблась. У нас достаточно патриархальная семья, считается, что брак может быть
заключен один раз и на всю жизнь. Некоторое время я терпела, но потом решила
развестись. Родители меня в этом поддержали, за что я им очень благодарна.
Она кивнула отцу, и он ответил ей улыбкой. Было заметно, с
какой любовью смотрит он на свою дочь.
– Супруга Федора Григорьевича тяжело болела. Мы все знали,
что она обречена. Мы с Аллой помогали ее отцу, старались поддержать его. А
потом она умерла… – Алина тяжело вздохнула. – Он очень тяжело переживал ее
смерть. Тогда я часто у них бывала. Нужно сказать, что он был очень интересным
человеком, прекрасным рассказчиком. Наверное, я немного увлеклась им… – При
этих словах ее мать помрачнела. – Конечно, между нами ничего не было и быть не
могло, – сразу сказала Алина, заметив реакцию матери. – Тем более что через
некоторое время в жизни Федора Григорьевича появилась Вероника Андреевна. Затем
они поженились. Она оказалась непростым человеком. Почему-то сразу невзлюбила
всех, кто был связан с прежней жизнью Глушкова. И начала постепенно выживать
всех друзей Федора Григорьевича. У Аллы не сложились отношения с мачехой, и она
уехала в Швецию вместе с мужем. После их отъезда мы практически перестали
общаться с Глушковыми. Мы видели, как нервничает Вероника Андреевна при нашем
появлении. За последние несколько лет мы были на даче Глушкова только один раз,
на его пятидесятипятилетии. Иногда мы встречались с ним во время прогулок,
разговаривали. К ним в дом я, разумеется, не заходила, зная, как нервничает
Вероника Андреевна при моем появлении. Почему-то она меня страшно ревновала,
видимо, боялась, что я могу отбить ее мужа. Наверное, была не очень уверена в
себе.
– Но вы ему звонили, – в тоне Дронго было утверждение.
– Откуда вы знаете? – удивилась Алина. – Да, иногда звонила.
У нас было много разных программ, и Федор Григорьевич часто помогал нам. Вы,
наверное, знаете, в каком положении сейчас находятся литературные журналы и
газеты. Глушков многим помогал, у него была масса влиятельных друзей. Иногда
мне приходилось звонить ему. Несколько раз я заходила к нему в институт. Там я
не рисковала встретить Веронику Андреевну. Но она каким-то неведомым образом
узнавала о моих посещениях.
Алина чуть нахмурилась:
– Мне кажется, она ревновала мужа ко всем женщинам. Видимо,
была не очень уверена в своем положении. С Аллой у нее отношения не сложились,
с семьей Олега тоже. Сын вообще приезжал на дачу только раз в месяц, максимум
два, и то лишь для того, чтобы воспользоваться помощью отца, попросить его
позвонить кому-то или «пробить» какой-нибудь вопрос.
– Чем занимается Олег, вы знаете?
– Кажется, поставками продуктов из Германии и Польши. Они
основали коммерческую фирму. Алла мне как-то об этом рассказывала, но я не
стала углубляться в эту тему.
– Понятно.
Дронго чуть помолчал, давая возможность всем присутствующим
почувствовать тишину. Затем спросил:
– Вы знаете, что именно произошло на даче Глушкова два дня
назад?
– Знаю, – ответила Алина.
Мать тихо охнула. Отец напрягся. Потапов встрепенулся,
словно Алина собиралась признаться в убийстве Глушкова.
– Вы видели убийцу? – уточнил Дронго.
– Нет. Но я знаю, что его убили.
– Я могу узнать, откуда?
– Да, конечно. В тот вечер я была у его дома. Мы
созвонились, и он попросил меня зайти к нему, чтобы взять нужные бумаги. Он
добился выделения средств сразу нескольким литературным музеям и хотел передать
мне копии постановлений. Знаете, пока они дойдут до адресата, проходит столько
времени, а ему хотелось порадовать людей. Он сам позвонил и попросил меня зайти
за документами. Я почувствовала в его голосе некоторую напряженность, он был
какой-то непривычно мрачный. И голос у него был странный – глухой, уставший.
Алина взглянула на отца и, увидев его одобрительный взгляд,
продолжила:
– Я пошла к нему примерно в девять или чуть позже. Подошла к
дому. Дверь была открыта. Это меня удивило. Я постучала, крикнула, позвонила.
Но никто не ответил. Тогда я вошла в дом…
– Хватит! – прервала ее мать. – Ты случайно там оказалась.
– Пусть говорит, – возразил Перельман. – Она должна была
рассказать все это еще вчера, но ты не разрешила ей встречаться со
следователями.
– Я вошла в дом, – продолжала Алина, словно находясь в
каком-то трансе, – прошла в гостиную. Снова крикнула, но мне никто не ответил.
Я поднялась наверх по лестнице…
Она судорожно вздохнула.
Мать чуть привстала, но Алина остановила ее движением руки:
