– Ну уж, конечно, не Перельман, – оживился Архипов, – это
абсолютно исключено. Абрам Моисеевич и мухи не обидит.
– Вот видите. Дочь живет за рубежом. Сына не было дома. Жена
осталась в Москве. А Федор Григорьевич убит. Коллекция пропала. И никаких
следов.
– Кто его обнаружил? Жена? Сын?
– Водитель. Они с охранником разбили стекло и проникли в
дом. Тогда и увидели убитого Глушкова.
– Какое несчастье, – пробормотал Архипов. – Как это страшно
и нелепо! Неужели его убили из-за этой коллекции? Не может такого быть. Просто
не может быть.
Дронго молчал. Он видел, как искренне переживал его собеседник
смерть друга, и даже пожалел, что невольно причинил ему боль. Но уйти, не
сказав правды, он не имел права. Иначе доверительный разговор с академиком
превратился бы в обман. А ему не хотелось обманывать Сергея Алексеевича даже во
имя высокой цели. К тому же правду скрыть было невозможно: к понедельнику
Архипов узнал бы всю правду. И тогда он понял бы, что Дронго его обманывал.
– У меня последний вопрос, – сказал Дронго. – Извините, что
вынужден задать его вам. Как вы думаете, жена или сын могли решиться на
подобное?
– Нет! – замахал руками Архипов. – О чем вы говорите?! Вы с
ума сошли! Вы же сами сказали, что их не было на даче.
– Я имел в виду – не лично. Может, они кого-то наняли,
кому-то поручили. Ведь Глушков был состоятельным человеком…
– Хватит, – простонал Архипов. – Я даже слушать такое не
могу. Чтобы Олег или Вероника… Нет, нет. Для такого предположения я должен быть
человеконенавистником. Нет, никогда. Олег – не идеальный сын, а Вероника могла
быть не идеальной женой, но такое… Никогда.
– Спасибо, Сергей Алексеевич. – Дронго поднялся и протянул
руку Архипову.
– Подождите! – неожиданно сказал академик. – Я вспомнил о
Романовском. Кажется, он тоже известный нумизмат. Я знаю, что они часто
встречались с Федором Григорьевичем и обсуждали новые приобретения. Конечно, я
понимаю, что он замминистра иностранных дел, а не убийца, но коллекционеры
обычно народ немного чокнутый. Извините, что я вам об этом сказал, но мне
показалось, что сообщить вам такую информацию все-таки следовало.
Дронго попрощался и вышел из кабинета. Из приемной он
выходил, провожаемый восторженным взглядом девушки, сидевшей на месте
заболевшей секретарши.
«Романовский… – подумал Дронго. – А почему бы и нет? Ведь,
как было сказано, все коллекционеры – люди немного чокнутые».
Глава 5
Он не сумел попасть домой вовремя. С половины двенадцатого у
его дома в машине Леонида Кружкова сидел Эдгар Вейдеманис. Постоянные
автомобильные пробки в центре города, ставшие в последнее время настоящим
бедствием для жителей столицы, не позволили ему приехать вовремя. Когда он
появился у дома, стрелки показывали первый час. Рядом с автомобилем Кружкова
была припаркована машина Потапова.
Дронго, выйдя из автомобиля, помахал рукой друзьям, чтобы
они его ждали, и подошел к машине генерала.
– Добрый день, – поздоровался он с Потаповым, усаживаясь
рядом с ним на заднее сиденье. – Что-то случилось?
– Да, – вздохнул Леонид Александрович. – Мне устроили такую
выволочку. Обвинили в авантюризме и нарушении служебной дисциплины. В общем, не
хочется вспоминать. Хотя я все равно упросил моего руководителя разрешить вам
продолжить расследование. Под мою личную ответственность.
– Вы ставите свою карьеру на кон, – нахмурился Дронго. – Это
не азартные игры, Леонид Александрович, здесь такие ставки очень опасны. А если
я не смогу вам помочь?
– Тогда меня отправят в отставку, – вздохнул Потапов. – Но
вы не знаете главного. Мы просмотрели все наши пленки, и одна из боковых камер
показала, что несколько человек проходили в сторону дачи Глушкова. Это вовсе не
означает, что они убийцы, но на пленке эти люди есть. Хотя, конечно, мы не
сможем их допросить. Возможно, они просто вечером гуляли.
– Кто? – коротко спросил Дронго.
– Соседи, – снова вздохнул Потапов. – Возможно, они
проходили мимо дома Глушкова и совсем не обязательно должны были в нем
появиться…
– Кто именно и в каком порядке? – довольно невежливо перебил
его Дронго.
– Сначала шел Лопатин, затем Романовский. И последней – дочь
Перельмана.
– Пленка зафиксировала время их возвращения?
– Нет. Они, очевидно, делали круг, обходя дом с другой
стороны. Так было удобнее пройти к своим дачам.
– И больше никого?
– Никого. Но эта камера была установлена для наблюдения за
ближней дорожкой, рядом с оградой, поэтому изображения несколько смазаны. Но
узнать всех троих можно. Учтите, что их появление еще ни о чем не говорит. К
дому можно было подойти с другой стороны и остаться незамеченным.
– Вы передали пленку в ФСБ? – спросил Дронго.
Потапов усмехнулся:
– Вы сами сказали, что я поставил на кон свою карьеру.
Почему я должен делать такой подарок Земскову? Сегодня суббота, нерабочий день.
Мы передадим им пленку в понедельник. Как и положено по закону. Сначала пошлем
в прокуратуру, следователю. А копию – в ФСБ. Раз они такие законники.
– Вы хотите, чтобы я использовал эти два дня, – понял
Дронго.
– Очень хочу, – подтвердил Потапов. – У нас должен быть
козырь, о котором они бы не знали. Хотя я уверен, что ни один из троих не мог
ни убить Глушкова, ни похитить его коллекцию монет. Нет, я уверен: такое просто
невозможно…
– У них в руках ничего не было? – спросил Дронго. – Не
видно, чтобы они несли какой-то предмет?
– Нет, конечно. Хотя… да. У Романовского в руках была
небольшая сумка, но я не думаю, что он прятал в ней оружие. И вообще это
нелепая идея. Подозревать заместителя министра иностранных дел… Чушь какая!
Нет, мы никого не подозреваем. Но, возможно, кто-то из них мог видеть
постороннего, пытавшегося проникнуть на дачу к Глушкову.
– Вы сказали, что с соседями разговаривали следователи?
– Вы же понимаете, как они разговаривали. Зашли, извинились,
спросили, не были ли слышны в их доме звук выстрела или крики. Естественно,
никто ничего не слышал. Следователи извинились и ушли. Чтобы допрашивать людей
такого ранга, нужно иметь личное согласие генерального прокурора страны. Никак
не меньше…
– А мне такое разрешение не нужно, – понял Дронго. – Ведь я
не государственный служащий, а частный эксперт.
– Вы правильно поняли мой план, – кивнул Потапов. – Остается
только побеседовать с каждым из них.
– Сначала нам нужно поехать в институт, где работал Глушков,
– напомнил Дронго. – Если хотите, поедем на моей машине. Или на вашей.
