—Да, конечно. Но почему... Ага. Ты имеешь в виду, если она беременна, но не хочет ребенка. — Кивнув, Лейла подошла к Куин. — Без вопросов. Как скажет.
Они подождали несколько минут, потом Куин провела рукой по волосам.
—Все ясно. Я справлюсь.
Она подошла к ванной, постучала для приличия и открыла дверь.
—Сиб, сколько можно... Ой, Сибил. — Она опустилась на колени и обняла сидящую на полу подругу.
—Что мне делать? — прошептала Сибил. — Что мне делать?
—Для начала встать с пола. — Лейла наклонилась, чтобы помочь ей подняться. — Я заварю тебе чай. Потом поговорим.
—Я дура. Полная дура. — Сибил закрыла лицо руками. Куин отвела ее на кухню и усадила. — Я должна была догадаться. Мы трое. Все сходится, черт возьми. Не видела того, что было у меня под носом.
—И я не догадалась, — сказала Куин. — А сегодня ночью меня озарило. Все будет хорошо, Сибил. Что бы ты ни решила, мы с Лейлой будем с тобой. Мы тебе поможем.
—У меня все не так, как у вас. Мы с Гейджем... Не строим никаких планов. Мы не... — Она заставила себя улыбнуться. — Не так сильно связаны, как вы с Кэлом и Фоксом
—Ты его любишь.
—Люблю. — Сибил не отвела взгляда. — Но это не значит, что мы вместе. Он не хочет...
—Забудь о его желаниях. — Резкий тон Лейлы заставил ее удивленно заморгать. — Чего хочешь ты?
—Ну, уж точно не этого. Я рассчитывала тут все закончить, а потом вместе с Гейджем куда-нибудь поехать. Дальше я не загадывала. Я не настолько сильна и хладнокровна, чтобы так далеко заглядывать в будущее и надеяться, что у нас с Гейджем что-то получится. И не так наивна и оптимистична, как мне хотелось бы.
—Знаешь, не обязательно решать прямо сейчас. — Куин погладила Сибил по голове. — Это останется между нами, и мы будем молчать, сколько ты захочешь.
—Вы же знаете, мы не можем так поступить, — возразила Сибил. — В этом заложен глубокий смысл. Возможно, здесь пролегает грань между жизнью и смертью.
—Боги, демоны, судьба — никто не имеет права решать за тебя, — с жаром сказала Лейла.
Она поставила чашку с чаем на стол, и Сибил взяла ее руку и крепко пожала.
—Спасибо. Правда. Спасибо. Нас трое, их трое. У Энн Хоукинс было три сына, ее надежда, вера и мужество. Теперь еще трое — у нас внутри. Новые возможности. Симметрия, которую нельзя игнорировать. В легендах и преданиях почти всех культур беременным приписывают особую силу. И мы ею воспользуемся.
Вздохнув, она взяла чашку.
—Когда все закончится, я, возможно, предпочту отказаться от этой возможности. Но это будет мой выбор, без всяких богов и демонов. Только мой. И я ни за что не избавлюсь от ребенка. Я уже не девочка, и у меня есть средства. Я люблю его отца. Как бы ни сложились наши отношения с Гейджем, я убеждена, что все правильно.
Она снова вздохнула.
—Я точно знаю, что мне это нужно. И я до смерти напугана.
—Мы с тобой. — Куин сжала руку Сибил. — Это очень важно.
—Конечно. Только пока никому ни слова. Я должна придумать, как преподнести новость Гейджу. Выбрать подходящее время, подходящий способ. А пока нужно понять, что дает наше неожиданное одновременное материнство. Я могу связаться...
—Подожди. — Куин раскрыла зазвонивший телефон. Взглянула на дисплей, улыбнулась. — Привет, любимый. Ты... — Улыбка ее погасла, щеки побледнели. — Едем. Я... Она с тревогой посмотрела на Сибил и Лейлу. — Хорошо. Да, хорошо. Серьезно? Там и встретимся.
Она отключилась.
—Билл Тернер — отец Гейджа — ранен.
Мать увезли на «Скорой помощи», вспоминал Гейдж. Проблесковый маячок, сирена, суматоха. Разумеется, он не поехал с ней. Франни Хоукинс увела его, дала молока и печенья. Не отпускала от себя.
А теперь отец — опять маячок, сирена, суматоха. Он сам не помнил, как оказался между Кэлом и Фоксом в кабине пикапа, спешащего за «Скорой помощью». Он чувствовал запах крови. Кэла, Билла.
Кэл был еще бледен, и рана не полностью затянулась. Гейдж чувствовал, как он дрожит — самоисцеление было очень болезненным. Но Кэл жив. Не лежит бездыханный в луже крови, как ему привиделось во сне. Они изменили... потенциал, как выразилась бы Сибил.
Еще очко в их пользу.
Но ведь они с Сибил не видели старика. Его просто там не было — ни живого, ни мертвого. Не видели, как он прыгает на спину обезумевшего Кая Хадсона. Не видели его исполненного ярости, решительного взгляда. Лежащего на полу старика и Фокса, затыкающего своей рубашкой его рану.
Билл выглядел каким-то потерянным, когда они грузили его в «Скорую». Беспомощным, хрупким и старым. Здесь что-то не так. Эта картина никак не вязалась с образом Билла Тернера, который Гейдж носил в своей голове, как фотографию матери в бумажнике.
Она навсегда осталась молодой, с улыбкой на лице.
В представлении Гейджа Билл оставался крупным мужчиной с пивным животиком. Жесткие глаза, тонкие губы, сильные руки. Таким был Билл Тернер, скорый на расправу.
Кто этот беспомощный, истекающий кровью человек? И какого черта он едет за ним?
Все расплывалось у него перед глазами: дорога, машины, здания. Он никак не мог сфокусировать взгляд. Фокс свернул к больнице. Гейдж понимал, что он двигается, выходит из машины, которую Фокс остановил у входа в отделение «Скорой помощи», входит внутрь. Мозг фиксировал подробности. Смену температуры от июньской жары к прохладе кондиционеров, незнакомые звуки, голоса, суету медиков вокруг окровавленного человека. И телефонные звонки — высокие, раздражающие, требовательные звуки.
Снимите трубку, подумал он, снимите чертову трубку.
Кто-то заговорил с ним, засыпав вопросами. «Мистер Тернер, мистер Тернер», — услышал он и подумал, как старик может отвечать на вопросы, если его уже увезли. Потом вспомнил, что он и есть мистер Тернер.
—Что?
—Какая у отца группа крови?
—Есть ли у него аллергия?
—Его возраст?
—Принимает ли он какие-либо лекарства? Наркотики?
—Не знаю, — отвечал Гейдж на каждый вопрос. — Не знаю.
—Я этим займусь. — Кэл взял Гейджа под руку, встряхнул. — Присядь и выпей кофе. Фокс.
—Сейчас принесу.
В его руке оказалась чашка кофе. Откуда она взялась? Кофе оказался на удивление хорошим. Гейдж сидел вместе с Кэлом и Фоксом в приемной. Серые и синие диваны, кресла. По телевизору идет какое-то утреннее шоу — мужчина и женщина за столом весело смеются.
Приемная в хирургическом отделении, вспомнил Гейдж, словно очнувшись от сна. Старик в операционной. Огнестрельное ранение — так это называется. Старик в операционной, потому что в него попала пуля. «А должна была в меня», — подумал Гейдж, вспоминая наставленный на него пистолет. Та пуля 38-го калибра должна была попасть в него.
