Она проводила его взглядом. Потом с трудом подняла руку и прижала к сердцу, готовому выскочить их груди.
Видимо, ей предстоит многому научиться — если Фокс носил все это в себе, а она не почувствовала.
И теперь, чтобы расслабиться, одного бокала вина слишком мало.
Лейла выпила вино, и Фокс освободил кухонный стол. Затем налил ей еще бокал. Она не произнесла ни слова, погрузившись в собственные мысли, и Фокс позволил ей помолчать.
—Ты умеешь медитировать? — спросил он, усаживаясь.
—Принцип знаю. — В ее голосе сквозило раздражение, но Фокс старался не обращать на это внимания.
—Ты должна сесть, и мы начнем. Проблема в том, что большинство людей не способны достигать уровня, когда они отключают мозг, изгоняя из него мысли о работе, приеме у дантиста или о боли в пояснице. О чем угодно. Но мы можем приблизиться к этому состоянию, используя техники йоги. Нужно закрыть глаза, представить пустую белую стену...
—И произносить «ом-м-м». И как это поможет мне включить свои способности?
—Увидишь. Поможет — я уже заговорил, как моя мать — очистить разум, ауру, сбалансировать энергию ци.
—Я тебя прошу.
—Это процесс, Лейла. До сих пор ты только скользила по поверхности — или чуть-чуть замочила ноги, если хочешь. Чем глубже погружаешься, тем больше требуется сил.
—Например?
—Глубоко и долго? Раскалывается голова, тошнота, кровотечение из носа. Это может причинить боль. Истощить.
Нахмурившись, Лейла погладила бокал.
—На чердаке старой библиотеки Куин перенеслась в прошлое, к Энн Хоукинс. И вернулась совсем разбитой. Сильная головная боль, тошнота, потеря координации. — Лейла насупилась. — Хорошо, я не умею медитировать. Когда на йоге мы заканчиваем занятия позой трупа, я расслабляюсь, но продолжаю думать о делах, которые еще остались, или стоит ли купить потрясающую кожаную куртку, поступившую к нам в магазин. Я буду тренироваться. Могу упражняться вместе с Сибил.
Потому что так безопаснее, чем со мной, подумал Фокс, но возражать не стал.
—Хорошо. Значит, пока не будем слишком углубляться. Расслабься, наведи порядок в мыслях. Вроде того, как ты расставляешь тарелки.
—Чем больше стараешься, тем сложнее. Мысли так и норовят разбежаться.
—Совершенно верно. А ты раскладывай их по полочкам. Убирай каждую на свое место. Смотри на меня. — Он накрыл ладонью ее руку. — Просто смотри на меня. Сосредоточься на мне. Почувствуй меня.
Странное ощущение, словно вино ударило ей в голову.
—Я тебя не понимаю.
—Не торопись. Смотри на меня. Это как открыть дверь. Поверни дверную ручку, Лейла. Положи ладонь на ручку, поверни, потом приоткрой дверь, всего на пару дюймов. Смотри на меня. О чем я думаю?
—Ты надеешься, что я не съем все китайские клецки. — Лейла чувствовалаего юмор, как теплый синий свет. — Ты мне помог.
—Нет, мы вместе. Не уходи от двери. Не теряй концентрации. Открой ее чуть шире и скажи, что я чувствую.
—Я... Спокойствие. Ты такой спокойный. Не понимаю, как тебе это удается. Сомневаюсь, что когда-нибудь была такой спокойной, а теперь, наверное, уже и не буду — столько всего произошло и происходит. И... ты немного голоден.
—На обед мне пришлось есть салат из баклажанов. Вот почему я заказал...
—Говядину «кунг пао», снежную грушу, холодную лапшу, дюжину пирожков, клецки. Дюжину пирожков?
—Если останутся, пойдут на завтрак.
—Ужас какой. А теперь ты думаешь, что не отказался бы на завтрак от меня, — прибавила она и выдернула руку.
—Прости, я не хотел. Как ты?
—Немного кружится голова, и мысли путаются, но в целом нормально. С тобой мне легче, правда? Потому что ты знаешь, как этим управлять. Влиять на меня.
Фокс взял пиво, о котором совсем забыл, и откинул прядь волос со лба.
—В твой нью-йоркский бутик приходит женщина. Она просто роется в вещах. Как ты определяешь, к чему ее направить, как на нее повлиять?
—Удовлетворить, — поправила Лейла, — а не повлиять. Отчасти по внешнему виду — возраст, одежда, сумка, туфли. Все это внешние признаки, и они могут быть обманчивыми, но начинать нужно с них. С опытом я начала различать клиентов по типам.
—Готов поспорить, в девяти случаях из десяти ты знала, когда нужно вынести из подсобки яркую кожаную сумочку, а когда предложить строгую черную. И понимала, что клиентка положила глаз на короткое сексуальное платье и стильные туфли, хотя та утверждала, что пришла за деловым костюмом.
Я много читала... Да. — Лейла с шумом выдохнула, злясь на саму себя. — Не понимаю, почему я продолжаю все отрицать. Да, я часто понимала. Хозяйка называла это волшебным прикосновением. Думаю, она была недалека от истины.
Как ты это делала?
Оценивая покупателей, я фокусировалась на них — на их желаниях, предпочтениях и... да, конечно, на том, что я могу им продать. Нужно слушать, что они говорят, понимать язык жестов и учитывать мои собственные представления, что им пойдет. А иногда — мне самой казалось, что это инстинкт — в моей голове появлялось изображение платья или туфель. Я считала, что просто читаю между строк, болтая с ними, но, наверное, слышала тихий голос. Может, это были их мысли. Не уверена.
Начинает привыкать к своему дару, подумал Фокс. Уже не сопротивляется.
Ты была уверена в себе, чувствовала себя на своем месте, и это помогало снять напряжение. И еще тебе было не все равно. Ты хотела удовлетворить их желания. Доставить им радость. И продать товар. Правильно?
Похоже.
Та же программа, только другой канал. — Он сунул руку в карман, достал горсть мелочи. Сосчитал, закрыв монеты ладонью. — Сколько тут?
Я...
Число у меня в голове. Открой дверь.
Хорошо. Подожди. — Лейла снова глотнула вина. Слишком много мыслей. Так и мелькают у нее в голове. Нужно их отодвинуть. — Не помогай мне! — воскликнула она, когда Фокс протянул руку. — Не надо.
Избавиться от мыслей, повторяла Лейла. Очистить разум. Расслабиться. Сосредоточиться. Почему он считает, что у нее получится? Почему Фокс так уверен? Почему у многих мужчин такие красивые ресницы? Ой. Не отвлекаться. Она закрыла глаза, представила дверь.
Доллар и тридцать восемь центов. — Глаза Лейлы широко раскрылись. — Уф.
Отлично.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
Ужин приехал. Займись парнем.
Что?
Пока я буду с ним разговаривать и расплачиваться, прочти его мысли.
Но это...
Грубое вторжение, знаю. Но придется пожертвовать приличиями во имя прогресса. Прочти его мысли, — приказал Фокс, встал и направился к двери.
