Угаров учился в параллельном классе. Он ей стал нравиться в девятом… Тогда Маша уже устала любить Лешку Артамонова, а Угаров якобы случайно шибанул в раздевалке ее портфелем по голове. Ну кто же не знает, что раньше битье по голове портфелем было самым явным доказательством любви! Маша тогда не растерялась и сразу с силой толкнула обидчика на железные вешалки, что на языке влюбленных означало: «Ты мне тоже жутко нравишься, можешь даже напихать мне полный капюшон снега». Но Угаров отчего-то не стал продолжать ухаживанья, а даже совсем напротив – принялся толкать снег за пазуху своей однокласснице. Маша переживала. Целый месяц. А потом случилось чудо: в школе стали готовить новогоднюю сказку и поручили Маше роль Бабы-яги. Ивана же царевича выпало играть Угарову. Как же она была рада! Ребята теперь оставались после школы на репетиции и… несколько сцен у Маши было непосредственно прямо с Димкой! А потом, в один из вечеров, выяснилось, что у них не получается сцена, где Баба-яга должна на лопате царевича в печь пихать. Ну не под силу молоденькой Маше было толкать Угарова в нарисованную печь, да еще на лопате! Чего-то намудрили сценаристы. Режиссер – их старший товарищ, девочка из десятого класса – уж чего только не выдумывала, но силы у Марии от этого не прибавлялось. И тогда они… вспомнили! Царевич-то и не должен на лопате в печь ехать! Он раньше сообразил, что там для его организма некомфортные условия, и Бабу-ягу обманул. Сцена оказалась спасена, а вот домой идти было уже страшновато – время приближалось к одиннадцати часам, и это зимой! Режиссер попросила, чтобы Дима проводил Машу. И тот согласился. Сейчас-то Мария Адамовна понимает, что парень и так бы ее проводил… Они шли по белой снежной дорожке, фонари расцветили вечерний город желтыми красками, а на шапочки тихо падал снег… И Дима тогда сказал, что Маша – лучшая Баба-яга во всем городе. А она… она отвечала, что он самый настоящий Иван-царевич. Возле ее подъезда Димка весело махнул рукой и побежал домой, а Маша еще долго смотрела ему вслед. Их постановка тогда удалась на славу. Правда, после нее Димка отчего-то стал дружить с Ленкой Овчаровой, которая играла Аленушку, но Маша знала: Овчарова сама навязала парню дружбу, а Димка просто никак не мог отказать. Но все равно Маша страдала. Долго и старательно. Очень жалко, что он так и не узнал об этих переживаниях, иначе… не смог бы потом жениться черт-те на ком… на той же Овчаровой.
Мария Адамовна так увлеклась воспоминаниями, что ей совсем расхотелось спать. Она вдруг поняла, что именно Угаров смог бы спасти ее от тоски по мужу. И как бы было здорово! Вот так они идут под ручку с Угаровым… Нет, лучше едут. Кто-то ей говорил, что Димка стал успешным бизнесменом и у него роскошная машина. Значит, едут они на этой машине, а потом останавливаются, Димка подает Марии Адамовне руку, и она выходит… в голубой норковой шубе и таком же берете… и еще в сапожках с высоким каблучком… Она вся такая выходит, а на остановке стоит ее Ваня со своей тетерей, и… Ваня кидается к Марии Адамовне, кричит: «Машенька, прости меня, полудурка!», но она на него даже не посмотрит!.. Нет, посмотрит с презрением и скажет: «А чего ж ты ко мне-то? Иди вон, тебя твоя брюква ждет!»… или…
Нет! Надо обязательно, немедленно пригласить Угарова в ресторан! Только… как же и где его найти? И потом… а вдруг он женат? Ну и что? Иван вон тоже был женат, а эта… каракатица взяла и увела! Потому и Марии Адамовне надо поменьше смотреть на штамп в паспорте! И все же как до Уварова добраться?
И тут Мария Адамовна вспомнила! Она найдет его через Люську Терентьеву! Люська… Людмила Назаровна… была соседкой Марии по подъезду и училась в одном классе с Угаровым. Несколько раз они даже собирались на встречи одноклассников. Конечно, дружбы между Люськой и Марией особенно крепкой раньше не водилось, но с годами женщины стали приветливо здороваться, и Люська даже как-то просила Марию Адамовну найти ей мужичка. И даже свой телефон оставила. Вот он сейчас и пригодится.
Мария Адамовна подскочила к телефону и быстро набрала номер, который отыскала в своей рабочей тетрадочке.
– Да? – ответил ей недовольный женский голос.
– Люсь, ты?
– А кто это? – не спешила радоваться Люська.
– Ну я это, Маша! Мы с тобой в одном подъезде жили, не помнишь, что ли? Сама ж мне телефон свой давала!
– Ага… и чего?
– А того! Ты не знаешь, как там… Угаров поживает? А то у нас тут… День независимости мужчин послезавтра в ресторане, я вот думала его пригласить.
– А ничего, что уже три часа ночи? – на всякий случай поинтересовалась Люська. – Ты у меня всех перебудила!
– Знаешь, Люся, на Дне независимости ночь ну никак не отражается! – не думала стесняться Мария Адамовна. – И потом, кого у тебя будить-то? Мужа нет, дети разъехались…
– У меня три попугая! И им нужен полноценный отдых, между прочим! Они уже проснулись, переживают! – начала нервничать Люська, но как-то довольно быстро успокоилась. – А чего, в ресторан только мужчины идти должны?
– Ну и зачем там женщины-то? И так, куда ни приди, лишь одинокие дамочки кофей пьют да глазками стреляют. Вот я и решила… Так как там Угаров?
– Да нормально он, с женой разошелся, живет теперь с какой-то гражданской женой. Молоденькая, дура дурой, а он и в ус не дует… А в каком ресторане-то? Я сейчас в Интернет зайду и Угарову напишу в личку. Или лучше прямо в статус поставлю.
Мария Адамовна не слишком разбиралась, куда и чего там поставит Люська, но послушно продиктовала время и место сбора мужчин. И только после этого попрощалась с Люськой и уснула с улыбкой на устах. Послезавтра ей будет не так горько. А Ивана она станет вспоминать, лишь с улыбкой сожалея о том, что потрачено зря столько лет!
Госпожа Коровина уже видела себя на ромашковом поле, рядом ходил белый конь. Мария Адамовна знала: царевич Уваров где-то рядом бродит, но отчего-то скрывается.
– Маша! – рявкнули ей прямо в ухо.
Мария Адамовна подскочила на кровати и ошалело уставилась на часы: половина четвертого.
– Чего это? – хлопала она глазами, ничего не понимая.
Перед ней в ночной сорочке белым привидением стояла свекровь.
– Тебе тут звонили… – четко отрапортовала она. – Не знаю кто, но сказали, что поставили.
– Чего поставили? – совершенно не могла попасть в рабочий режим Мария Адамовна.
– Не знаю. Не сказали. Какой-то женский голос произнес: «Ну все, Марья, поставила».
Госпожа Коровина еще минутку поморщила лоб и начала понимать: это, наверное, Люська куда-то поставила сообщение про День независимости… Или не она?
Мария Адамовна прошла в гостиную, взяла телефон и набрала номер:
– Але, Люсь, это ты мне звонила?
– Да ты издеваешься, что ли?! – взревела в трубку Люся. – Я только их спать уложила! А если они нестись перестанут?!
Мария Адамовна терпеливо выслушала гневную тираду, а потом все же уточнила:
– Так я не поняла, ты предупредила Угарова?
