— Не понимаю. Что значит — поругались? Вы что, рвали друг на друге волосы и матерились?
— Боже, нет, конечно. Но мы поссорились по поводу одной семейной тайны, которую нельзя было выносить на публику.
— Как развод моих родителей. О нем столько писали. Ужас! И все в школе узнали. Мама тогда заявила журналистам, что вытрясет с папы все, что только можно. И еще она врала про него всякие гадости. Это было так противно. Я папу люблю больше всех на свете. А маме я не нужна. И ее злит, что мне двенадцать, ну, почти уже тринадцать, а ей целых тридцать восемь. Она бесится, что стареет. Наверное, когда видит меня, вспоминает, какая сама была в молодости. И еще она говорит, что, если бы вместо меня родила сына, они бы с папой не разошлись.
Оливия не могла поверить своим ушам: высказать такое ребенку!
— И ты этому веришь, Джорджи? — Какое счастье, что отец никогда при них не сокрушался по поводу отсутствия сына.
Девочка грустно взглянула на собеседницу:
— Ведь не стала бы она говорить просто так!
Оливия была другого мнения, но лишь спросила:
— А с отцом ты об этом разговаривала?
— Да папа всегда твердит одно и то же, что обожает меня и не променял бы ни на что на свете.
— Вот его и слушай!
— Но я все равно знаю, что отчасти проблема во мне, — горестно продолжила Джорджи. — Сколько себя помню, я всегда просто обожала папу. А маме на все плевать. Но ей выгодно делать вид, будто она меня не бросает, хотя на самом деле так оно и есть. Она знает, что папа всегда будет любить меня и все для меня сделает. Это развязывает ей руки. Но он деловой человек, у него совсем мало свободного времени…
«Однако все же он находит время на собственную дочь! Это делает ему честь!» — подумала Оливия.
Она натолкнулась на Мак-Элпайна, когда шла по длинному коридору, увешанному пейзажами с изображением красных пустынь Австралии. — Вот это да! — Клинт так и замер на месте, пораженный отчетливой мыслью: он безумно хочет эту женщину. Но приходится продолжать вести прежнюю игру. — Да позволено мне будет сказать, мисс Бэлфор, вы ошеломительно прекрасны!
По блеску удовольствия в его глазах Оливия поняла, что тот не лукавит, и это придало ей сил.
— А волосы… просто божественно! — продолжал хвалебную песнь Клинт. — Только, помнится, смертные, влюблявшиеся в богинь, плохо кончали.
— Все шутить изволите, мистер Мак-Элпайн. — Оливия оценивающе оглядела хозяина поместья. Тот уже был одет по-вечернему и выглядел сногсшибательно в черных брюках, черной рубашке без ворота и темно-синем пиджаке, сшитом явно на заказ. Совсем другой вид, чем в деловом костюме.
— Какие могут быть шутки, вы себе цены не знаете. У вас действительно шикарные волосы. А что это за подвеска? Наверное, Бесси подарила?
— Да, она. Какое облегчение, что вы спросили. А то я уж подумала, вы мою грудь разглядываете.
— И ее тоже, — признался мужчина, прищурившись.
Оливия вспыхнула, жар залил все тело.
— Кстати, и наряд на сегодняшний вечер она помогала подбирать. А подвеска — это талисман, как сказала Бесси.
— Защитный амулет. Это большая честь, что Бесси, или Иирина, наша принцесса, так вас выделяет.
Внезапно Оливия искренне улыбнулась, чем повергла собеседника в состояние крайнего удивления. Глаза ее горели голубыми огнями. Похоже было, что барьеры, которые она годами возводила вокруг себя, наконец-то рухнули окончательно и бесповоротно. Мужчина почувствовал сухость во рту. В ее присутствии все переворачивалось с ног на голову. Он мог получить любую женщину мира, но безумно желал именно эту. Хотелось схватить ее в объятия и забыть про все и вся. Однако Клинт осторожно произнес:
— Думаю, нам лучше поторопиться. Наши гости ждут.
— Ваши гости, — поправила Оливия.
— Вы хозяйка сегодняшнего вечера, — напомнил мужчина.
— Надеюсь, вы об этом не пожалеете, — хрипло пробормотала Оливия, осознав, что этот человек так же сильно желает ее, как она сама желает его.
Глава 7
Перед обедом полагался аперитив. Оливия вся внутренне подобралась, но призвала себя сохранять спокойствие, когда Мэригол отделилась от группы гостей и направилась в ее сторону. Как оказалось, именно бывшая миссис Мак-Элпайн надела сегодня маленькое черное платье практически нулевого размера. Короткая юбка обнажала худые ноги, а глубокий вырез — тонкую шею. Огромные жемчужины красовались в ушах. В целом выглядела она впечатляюще.
К всеобщему удивлению, Мэригол дружески приветствовала Оливию и даже высказала комплимент ее наряду и волосам.
— Вы не представляете, сколько слез я пролила, оплакивая свои, — призналась она и подождала вопросов со стороны публики. Вопросов не последовало, и женщина пояснила сама: — После родов у меня волосы просто перестали расти.
— Эта стрижка очень вам к лицу, — искренне заметила Оливия.
— Да, и стоит маленькое состояние. — Мэригол издала натянутый смешок и продолжила выступление: — Но вот это украшение, дорогая, слишком уж простовато. Просто, я бы сказала, вульгарно. Вы что же, свои драгоценности с собой не захватили?
— Было бы странно, если бы захватила. — Хорошо, что Оливия была готова к возможным нападкам. — Ведь я здесь по работе и ненадолго. Однако позволю себе с вами не согласиться по поводу подвески, мне она очень нравится.
Мэригол будто бы в ужасе поднесла руку ко рту и сказала, прикрывая губы ладонью, словно не хотела, чтобы их подслушали:
— Дорогая моя, это же просто ширпотреб с уличных развалов!
При этом она улыбнулась, но даже сквозь улыбку чувствовалась скрытая угроза, и Оливия непроизвольно поднесла руку к камню, как учила Бесси, и потерла его.
Потом она никак не могла объяснить, что же произошло. Возможно, все это была лишь игра света в кристалле или плод воображения. Оливия почувствовала, словно теплая волна прошла вдоль позвоночника. Внезапно в глазах Мэригол отразились две яркие голубые вспышки.
— Черт возьми, что ты делаешь! — неожиданно закричала она.
— Я? — Оливия не могла понять, о чем речь, и как завороженная смотрела на гостью.
Та вдруг принялась размахивать руками, словно отгоняя назойливое насекомое. Тут к ним поспешил Мак-Элпайн, знавший, на что способна его бывшая жена. Мэригол, продолжая отмахиваться непонятно от чего, толкнула его под руку, и бокал с шампанским, который он держал, грохнулся на пол, обильно оросив своим содержимым ковер и раскричавшуюся гостью.
— Хорошо, что я нес всего лишь бокал. А не целую бутылку. — Клинт попытался обратить все в шутку, но Мэригол не удалось сбить с воинственного настроя.
— Она чем-то меня ослепила! — завопила она.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? — Мак-Элпайн взглянул на Оливию, словно извиняясь за свою бывшую жену. — Не устраивай сцен, Мэригол.
