– О чём задумались, Полина? – фамильярно похлопал её по плечу Николай. – О предстоящей ночи? Хотя она уже в разгаре. Люблю ночные поезда! Я нескучный попутчик, не сомневайтесь.
– Я и не сомневалась, – равнодушно бросила она. Удивительно, но кипевшее внутри какое-то ненастоящее раздражение так и не смогло прорваться наружу. Полина даже заподозрила, что, начни мужик к ней приставать, она и отбиваться особо не будет. Не потому, что ей хотелось отомстить Игорю, хотя Василиса настаивала, что это тоже не помешает для выхода из депрессии, а потому что ей всё равно. Почти всё равно. Плевать. На себя, на то, что будет, на то, что было.
Видимо, почувствовав состояние попутчицы, Николай как-то погрустнел и зашуршал пакетами, распространяя противный запах тёплого мяса с луком, пряностей и прочих съедобных ароматов, упакованных в полиэтилен и газету. Жарким июньским вечером в душном купе сложно было представить себе что-нибудь более отталкивающее.
– Здравствуйте! – в купе заглянула моложавая дама в деловом брючном костюме. Она строго оглядела присутствующих и тут же безапелляционным тоном заявила: – У меня нижняя полка. Надеюсь, никто спорить не будет?
Полина пожала плечами, забросила сумку на вторую полку, положенную ей по билету, и вышла в коридор. Николай умильно уставился на её ноги, лишь сверху прикрытые короткими шортиками, и впился крепкими зубами в здоровенный бутерброд с котлетой.
Дама пристроилась напротив и недовольно посмотрела на расположившегося за столом мужчину, старательно работавшего челюстями:
– Вот что, юноша! Когда закончите трапезничать, проветрите здесь. Никто не собирается нюхать всю ночь ваши котлетные запахи.
И она, достав из сумочки крохотный пузырёк духов, демонстративно опрыскала воздух.
Мужчина поморщился и обиженно посмотрел на Полю, видимо, ожидая её поддержки.
– Фу! Надо же, туалетным освежителем как воняет! – в купе вплыла ещё одна девица. Николай тут же перестал любоваться на Полину и заворожённо уставился на новую соседку. А посмотреть там было на что. Девица, как и Поля, была в топе и шортиках, но на этом их общность заканчивалась. Белоснежный топ пассажирки распирали груди размера шестого. При этом лифчик отсутствовал, и тёмные соски нахально топорщились сквозь тонкий трикотаж. Длинные стройные ноги девушки плавно переходили в босоножки на шпильке, а на пальце правой ноги переливалось кольцо с крупным камнем. Кроваво-красный лак на руках и ногах не выглядел вульгарным, а почему-то весьма гармонично дополнял образ. Девица была непоколебимо уверена в себе и смотрела на присутствующих свысока в прямом и переносном смысле.
– Тут бы проветрить, – сексуальным, грудным голосом прогудела она и перевела взгляд на Колю. Тот, перестав жевать, нервно сглотнул и полез открывать окно.
– Не трожь, не откроется, – бросила ему проходившая мимо проводница.
Не успели пассажиры купе возмущённо заголосить, как рама поддалась и съехала вниз, образовав небольшую щель.
– Теперь не закроется, – глубокомысленно заключила проводница и потопала дальше.
В этот момент поезд тронулся, и девица плюхнулась рядом с тёткой, продолжавшей брезгливо морщить нос и выразительно шевелить бровями.
– Девушки, давайте знакомиться, – так и не дожевав окончательно свою котлету, с набитым ртом прошамкал Коля, протягивая руку.
– Не собираюсь я ни с кем знакомиться, что за дикость, – высокомерно заявила тётка, которую Полина про себя окрестила «директоршей». – Давайте заканчивайте свой ужин. И вообще, юноша, на будущее – приличные люди ходят питаться в вагон-ресторан.
– Там дорого, – честно сказал Коля, за что был тут же ошпарен взглядом длинноногой девицы. Судя по тому, как она демонстративно отвернулась и начала разглядывать Полину, с Колей она знакомиться тоже не собиралась.
– Девушки, может, мне выйти, а вы переоденетесь, – примирительно предложил словоохотливый сосед. Он явно пытался наладить душевную обстановку, благо ехать было довольно далеко.
– Я скоро выхожу, – отрезала «директорша».
– Не будем мы переодеваться, не зима, – бросила «модель». – Или вы думаете, что я, как быдло, буду в треники обряжаться? Давайте уже спать ложиться, сил нет. Два часа ночи почти.
Полину никто не спрашивал. Хотя она тоже не собиралась переодеваться. Но тот факт, что её даже не спросили, неприятно кольнул. Словно она и для этих пассажиров была пустым местом. Хотя нет, Николай теперь вопросительно смотрел на неё.
– Я тоже не буду, – поспешно качнула головой Поля.
– Ну, а я буду, – добродушно заявил Коля. – Как быдло. В треники. Так что попрошу на выход.
«Директорша» с «моделью» недовольно поднялись и вышли, прихватив сумочки. Полинин рюкзак остался внутри, и у неё неприятно засосало под ложечкой. В рюкзаке лежали документы Вадика, на которые сосед вряд ли позарится, и деньги на всякий случай вместе с обратным билетом. А это было уже серьёзнее. Мобильный тоже остался в рюкзачке.
Переоделся сосед с феноменальной скоростью, уже через минуту запустив дам обратно. Полина сразу полезла в рюкзак, но, поймав укоризненный взгляд Николая, покраснела и вытащила влажные салфетки, начав торопливо обтирать лицо. Дескать, вот, я за этим! Но потом вдруг осознала, что зачем-то показательно оправдывается перед совершенно незнакомым мужчиной, и сердито углубилась в недра рюкзака проверять наличие денег.
Всё было на месте. Ещё раз покраснев, Полина закинула рюкзак на верхнюю полку и отправилась умываться. Общаться с попутчиками не хотелось. Тем более что никто и не горел желанием вести задушевные беседы. Кроме Николая, который балагурил за всех сразу. Потом все долго стелили себе постели, боролись с комковатыми допотопными матрасами, драными одеялами и даже немного оживились, в унисон ругая «сервис».
Полина, проваливаясь в сон, с удивлением подумала, что ей всё равно. Она засыпала не дома, в компании абсолютно чужих, незнакомых и даже немного неприятных людей, но её это не трогало. Опять было всё равно. Наверное, Василиса ошиблась. Нельзя вылечить депрессию, просто прокатившись в другой город и сменив обстановку. От этой мысли стало немного страшно. Совсем чуть-чуть, где-то на уровне подсознания. Проверив рукой рюкзак, Полина начала старательно засыпать под стук колёс. Сон был каким-то зыбким, неглубоким и сотканным из обрывков, словно мозаика. Вот в кромешной темноте, тихо матерясь, Николай что-то ищет, пару раз вроде даже задевает Полину. Или просто лапает? Потом провал, и снова Николай кряхтит и вздыхает внизу, но от него уже сильно пахнет табаком. Ходил курить – краешком сознания понимает Поля и снова куда-то проваливается. Вот «модель» встаёт и тихо уходит. Или сначала «директорша»? Силуэт и той, и другой Полина фиксирует в светлом проеме купейной двери, но, может быть, это только сон? Особенно была похожа на галлюцинацию «директорша». Она, потряся всех, непосредственно перед сном перестала манерничать, обрядилась вместо пиджака в какую-то жутковатую мохеровую кофту и нахлобучила вязаный берет, основательно натянув его на уши.
