В начале трапезы мне было трудно сконцентрироваться на разговоре. Чтобы отыскать в себе необходимые мотивации и терпение, я решил воспринять это как тренировку. Очень скоро мне придется сыграть роль высокопоставленного маркетолога, и сыграть безупречно, поскольку я уже договорился по телефону о встрече с Мохтаром Эль-Фассауи.
— Знаешь, Даниель, — сказал Салливан, перейдя на доверительный тон и придвинувшись ближе, чтобы подчеркнуть глубину момента, — ты работаешь и на себя тоже. Я старею… Через несколько лет уйду на покой… и ты — лучший кандидат на мое место.
Мне понадобилась одна лишняя секунда, чтобы отреагировать должным образом и поблагодарить Салливана за доверие, и он это заметил, но отнес на счет волнения.
В самолете на обратном пути в Лондон я думал о том, что предстояло сделать в ближайшие дни. Поставленная цель куда важнее будущей карьеры и застольного посула повышения. Теперь у меня есть план.
В кармане куртки лежит письмо, которое я утром написал Бетти в «Маленьком Париже» за чашкой кофе.
Возможно, мне отправлять его не придется.
Все будет зависеть от исхода моей миссии.
* * *
Я достал номер телефона Мохтара Эль-Фассауи. Не без труда — пришлось обращаться к парижским друзьям-финансистам, выслушивать неумелые соболезнования и дежурные заверения в дружеских чувствах. Я без малейшего зазрения совести использовал преимущества, которые давал мне статус отца жертвы.
— Даниель, если я могу быть чем-нибудь полезен… — сказал один из них.
— Можешь. Мне нужна услуга.
— С удовольствием, — поторопился заверить этот даже не приятель, а деловой знакомый, удивленный тем, как буквально я воспринял его предложение.
— Мне необходим номер телефона одного лондонского бизнесмена.
Мой собеседник помолчал, сбитый с толку и разочарованный неуместной просьбой, но дать задний ход уже не мог. Я понял, что нужно поднажать, и надавил на чувства:
— Я уехал в Лондон, чтобы попытаться… хоть немного отвлечься. Работаю день и ночь, это помогает.
— Понимаю, — пробормотал он, успокоенный моим доводом. — Работа обязательно поможет. Называй имя. Я сделаю все, что смогу.
На следующий день он прислал мне по электронной почте прямой номер Мохтара Эль-Фассауи.
Я был уверен, что вышел на верный след, и начал тщательно готовиться. Ниточка была тонкая, но требовала включения профессиональных навыков, и это мне нравилось. Я умел общаться с подобными людьми. Я проработал все возможные ситуации, постарался предусмотреть все вопросы и ответные реакции, снова и снова повторяя свою роль, желая быть уверенным, что нигде не собьюсь.
Перед звонком я собрался и попытался хоть на время обрести спокойствие и заглушить терзающую сердце тоску. Я должен быть крайне убедителен в роли торгового агента, пытающегося заарканить добычу.
Когда он снял трубку, я приступил к исполнению плана.
Прежде всего нужно поставить проблему: противоречивые мнения о его деятельности создают ему скандальный имидж, что тормозит развитие, вредит репутации и мешает наслаждаться плодами усилий.
Следующий шаг — предложить новую методику: переформатировать имидж, опираясь на два подхода. Primo, показать лидерам общественного мнения и широкой публике доселе скрытые, но благородные стороны его личности; secondo, развенчать тех, кто ему вредит, и затушевать не слишком приглядные проявления его натуры и качества характера.
Потом предложить исполнителя: себя. Профессионала в деле связей с общественностью. Компетентного, опытного, умеющего хранить чужие тайны, управляющего одним из самых известных во Франции консалтинговых агентств.
И наконец, внушить уверенность, успокоить: мои клиенты — крупные руководители престижных предприятий. Упомянуть вскользь несколько имен, намекнуть на свою роль в делах, о которых писала пресса, и дело будет сделано.
На мгновение мне показалось, что я попал в точку: Эль-Фассауи колебался.
Мой энтузиазм продлился недолго: к Эль-Фассауи вернулась привычная холодная отстраненность, он попросил оставить ему мой номер и пообещал перезвонить.
Сейчас он повесит трубку и забудет обо мне. Я был еще одним назойливым агентом, жаждущим расширить свою клиентуру, однако он вдруг задал последний вопрос:
— Почему вы обратились ко мне? Я не самый заметный человек среди тех, на кого регулярно обрушивается пресса.
Мой ответ должен произвести шокирующее впечатление. И решит дело.
— Нет. Но самый самоуверенный.
Он рассмеялся. Я ужасно рискую. Пан или пропал.
— Рассчитываете убедить меня, оскорбляя?
— Я вас не оскорбляю — закладываю основы честного сотрудничества. Урок номер один: говорить клиенту всю правду.
— И правда заключается в том, что я самоуверенный человек?
— Самоуверенный и оскорбленный. Самоуверенный, потому что оскорбленный. Вы заботитесь о своем имидже. Нападки вас задевают. Вы воспринимаете их как удар по вашему достоинству. Вам стоило немыслимых усилий выбраться из той среды, где вы родились, ради этого вы пошли на огромные жертвы, но добились своего. И вы хотите, чтобы окружающие восхищались вашей волей, вашим умом, вашей силой характера. Вы выбрались наверх, но не услышали оваций, никто даже не улыбнулся. Вас окружают недоверие и презрение. Вы тщетно посещаете светские мероприятия — те, куда вас еще приглашают, финансируете культурные программы, проявляете великодушие, щедрость… но остаетесь для всех обычным иммигрантом. И вы больше не можете этого выносить.
Глухая тишина продлилась несколько долгих мгновений. Я тоже молчал, давая сказанному уложиться в его изворотливом мозгу.
— Как вы можете утверждать подобное?
Теперь я готов был выложить последний козырь:
— Я из той же среды, что и вы. Прошел тот же путь. И преуспел. О, до вас мне, конечно, далеко, но мои успехи приветствовали, выказывали уважение, мной восхищались. Знаете почему? Потом что я — белый.
Он снова рассмеялся, но в его смехе был призвук горечи.
И он назначил встречу.
* * *
Бетти позвонила в 15.00.
— Я застряла у врача. У Пьера температура, здесь полно народу, так что Жерома с тренировки мы забрать не успеем.
Я вздохнул, с трудом сдерживая раздражение:
— Я ужасно занят! У меня работы по горло!
— И что ты предлагаешь? Оставить Пьера одного в приемном покое?
Моя помощница разглядывала стены кабинета, делая вид, что разговор ее совершенно не интересует.
— Может, он вернется сам, как уже делал?
— Прекрати, Даниель, он поступил так всего один раз, да и то потому, что мы опоздали и он разволновался. Ты не забыл, что объявлен план «Вижипират»
[7]
и существует угроза терактов? Кроме того, у него нет билетиков на автобус.
