Я стоял рядом с ее кроватью и различал только неясный профиль. Она лежала на простынях, вытянув руки вдоль тела. Казалось, она смотрит в потолок. Тут я услышал рыдания. Это она плакала или кто-то еще? Меня охватила тревога. Я хотел подойти поближе, но во сне не получалось.
Тут в комнату вошел человек. Меня удивило и смутило его появление. Это был мой сон, а вошедший чувствовал здесь себя как дома.
Он наклонился, поцеловал ее в лоб. Она не шелохнулась. Он некоторое время стоял, склонившись над нею, и нежно смотрел на нее. Потом провел ладонью по ее лицу и закрыл ей глаза.
Я вскочил с постели, задыхаясь, весь в поту. Что случилось? Что значит этот жест? Она — что?.. Я встал, пошел в ванную и плеснул на лицо воды, словно желая смыть эту картину.
Почему я так заволновался? Ведь это всего лишь сон. Это нервы шалят, подумал я. Я так нетерпеливо жду реакции от Лиор, которая положит конец моей тревоге и подведет итог нашей истории, что все разнообразные переживания по непонятной психологической прихоти выразились в этом печальном сне. Вот что я сказал себе, чтобы успокоиться. Но тем не менее уснуть мне не удалось. Я неподвижно сидел на кровати, одолеваемый мрачными мыслями. Лиор не позвонила: может, с ней что-то случилось? Я дождался утра и дрожащей рукой схватил телефон, чтобы позвонить ей.
Она сразу сняла трубку, но ничего не ответила. Только прерывистое дыхание выдавало ее присутствие.
— Лиор?
— Иона… Ох, Иона… — всхлипнула она.
— Что случилось? — в ужасе воскликнул я.
— Серена… Сегодня утром, — выдавила она. Тут на память пришел ночной кошмар, и сердце куда-то провалилось.
— Сейчас приеду, — произнес я и помчался к ней.
ЛИОР
Достаточно было одной лишь книги, чтобы боль превратилась в радость, тень стала светом, безнадежность — желанием жить, дышать полной грудью. Словно судьба решилась наконец открыть мне путь к счастью. Утро казалось прекрасным, день — многообещающим. Я думала о том, как мне поговорить с Ионой. Позвонить ему? Или сразу прийти? Что ему сказать? Эти слова очень важны. Они должны запечатлеться навсегда в истории наших отношений… нашей любви. Но не нужно выбирать их, как-то заранее готовить… Пусть сердце мне их подскажет.
Но не успела я зайти в дом к Лучиани, небо вновь заволокло тучами.
Клод ждал меня на пороге, и по его лицу все было ясно.
— Серена? — спросила я.
— Сегодня ночью, — ответил он. Глаза его были полны слез.
— Нет! — страшно закричала я, ворвалась в дом и помчалась вверх по лестнице.
Влетела в ее комнату.
Она мирно лежала в своей кровати, и мне на мгновение показалось, что я неправильно поняла Клода, что сейчас она откроет глаза и приветствует меня ласковой улыбкой.
Но ее веки не шевельнулась.
Я медленно подошла к кровати и склонилась над ней.
— Серена… — шепнула я.
— Она ушла тихо, не мучилась.
Я не заметила мсье Лучиани, который сидел с другой стороны кровати и держал дочь за руку.
Глаза его покраснели от слез. Да и вообще на нем лица не было.
— Я вошел к ней с утра. Она уже была бездыханна, но улыбалась, как во сне. Она понимала, что все произойдет сегодня ночью, — произнес он тусклым, измученным голосом.
И показал на экран компьютера.
Мой путь закончен. Люблю всех вас. Спасибо.
Я села рядом с ней, погладила ее по волосам.
— Не надо нам было устраивать этот день рождения, и вообще…
— Ни о чем не жалейте. Она ушла легко, светло и радостно. Я вам за это бесконечно благодарен, Лиор.
— Но, может быть, если бы ей не пришлось предпринять все эти усилия…
— Нет, она уже знала, что все кончено. Она держалась, цеплялась за жизнь, чтобы осуществить до конца свой замысел…
— Какой замысел? — спросила я.
Он не ответил.
Мы некоторое время молчали, глядя на ее лицо.
— Она вчера не захотела, чтобы я смывала ее макияж, — всхлипнула я.
— Очевидно, потому, что она решила уйти сегодня ночью. Я уверен, что она сама выбрала час своей кончины.
Я знала, что этот день когда-нибудь наступит. Я боялась его и при этом постоянно была наготове. Не первый раз умирали пациенты, с которыми я работала. Но тогда я была не более чем сиделкой, медсестрой; пусть я более обычного вкладывала душу в наши отношения, но сама логика профессии как бы предохраняла меня от душевных мук. И как правило, привязанность, которую я питала к больным, ограничивалась редкими часами, которые мне удавалось им посвятить.
А Серена стала моей подругой.
Я проводила возле нее по восемь часов в день, я поверяла ей все, что происходило в моей жизни, у нас были одни взгляды и вкусы, мы делились горем и радостью. Парадоксально, но мне казалось, что это она оберегает меня и ведет по жизни. Я так привязалась к ней, что, в конце концов, поддалась самообману, как это часто бывает с родственниками умирающих: возможно, произойдет чудо или ученые совершат открытие…
Я вышла из комнаты, села на ступеньку. В душе бушевала буря чувств и переживаний, и не было сил ей сопротивляться.
В этот самый момент позвонил Иона.
Мы вышли с кладбища. Иона держал меня за руку. Я чувствовала его силу и уверенность, его желание поддержать меня. Мы еще не обсуждали с ним нашу разлуку, его роман, вообще ничего не говорили о наших отношениях. Но мы уже были вместе.
Я плакала на его плече, я искала его успокаивающего взгляда.
Эльза, Иона и я сели в машину Клода, чтобы отправиться на виллу «Венеция» на поминки.
Когда мы подъехали к дому, Иона вдруг побледнел и как-то внутренне напрягся.
— Что с тобой? — спросила я.
ИОНА
Сперва этот особняк поразил меня своей красотой. Гости и прохожие, должно быть, испытывают невольное уважение, открывая для себя это величественное строение в самом центре Парижа. Я машинально поднял голову, чтобы узнать название улицы. И когда прочитал, мне отчего-то стало не по себе. Где я раньше видел это название? Вдруг я вспомнил — и вздрогнул. Проверил номер дома…
Никаких сомнений быть не могло.
Это был адрес моего таинственного покровителя.
Лиор, заметив, что со мной что-то не то, спросила, в чем дело.
Я тогда рассказал ей о деньгах, поступивших на мой счет, о моих попытках понять, что за этим стоит, о расследовании, которое провел Жош.
Она с недоверием выслушала мою историю:
— Не понимаю, в чем дело. Это невозможно. До сегодняшнего дня мсье Лучиани был с тобой незнаком.
