Отец стоит за ее спиной, прижимаясь к ней всем телом. Его глаза закрыты в экстазе.
— Мы, мужчины, первобытные существа. Наш взгляд притягивает все яркое и красивое. — Открыв один глаз, он придирчиво рассматривает Лив: — Быть может, тебе стоит одеваться не так мужеподобно, что ли.
— Мужеподобно?
— Мешковатый черный свитер. Черные джинсы. Отсутствие косметики. — Слегка отступив, отец придирчиво ее разглядывает. — Не чувствуется сладкоголосого пения сирены.
— Лив, носи то, в чем тебе удобно. И не обращай на него внимания, — вмешивается в разговор Кэролайн.
— Так ты считаешь, что я кажусь мужеподобной?
— Напоминаю, что вы встретились в гей-баре. Возможно, ему и нравятся женщины, у которых слегка… мальчиковый вид.
— Ты просто старый дурак, — подводит итог разговору Кэролайн и с кружкой чая в руках покидает кухню.
— Значит, я похожа на лесбиянку, исполняющую роль «мужчины»?
— Я просто хочу сказать, что ты можешь подать себя в более выгодном свете. Возможно, сделать легкую завивку. Надеть пояс, чтобы подчеркнуть талию…
Кэролайн снова просовывает голову в дверь:
— Дорогая, совершенно не важно, что на тебе сверху надето. Главное то, что под одеждой. Самую важную роль здесь играет белье.
Отец смотрит ей вслед и чмокает губами.
— Белье, — мечтательно произносит он.
— Спасибо, пап. Теперь я себя чувствую намного лучше, — оглядев свою одежду, говорит Лив. — Просто… замечательно.
— На здоровье. Обращайся в любое время, — хлопает он рукой по сосновому столу. — И обязательно сообщи, как все прошло! Надо же, свидание! Потрясающе!
Лив разглядывает свое отражение в зеркале. Последний раз мужчина видел ее обнаженной три года назад, а обнаженной и одновременно трезвой, когда ей было не все равно, — то четыре. Она последовала совету Мо: сделала депиляцию, оставив на теле только узкую полоску растительности, натерла скрабом лицо, помыла голову с кондиционером. Ей пришлось хорошенько порыться в ящике с нижним бельем, прежде чем удалось найти что-то более-менее соблазнительное и не слишком старушечье. Отложив в сторону щипчики, она в виде исключения подпилила ногти на руках, а ногти на ногах покрыла лаком.
Дэвида такие вещи абсолютно не волновали. Но Дэвида больше нет рядом.
Она инспектирует свой гардероб, пытаясь отыскать хоть что-то среди вешалок с черной и серой одеждой, практичными, но унылыми брюками и джемперами. В результате останавливается на черной юбке-карандаше и джемпере с V-образным вырезом. А к ним подбирает пару красных лодочек на высоком каблуке, с бантиками спереди, которые она надевала всего один раз, на свадьбу, но так и не решилась выбросить. Возможно, туфли уже не слишком модные, но они явно отличаются от той обуви, что носят лесбиянки, играющие роль «мужчины».
— Вот это да! Приятно посмотреть! — Мо, которой надо заступать в дневную смену, стоит уже в жакете, перекинув через плечо рюкзак.
— А не слишком ли? — держась за щиколотку, спрашивает с сомнением в голосе Лив.
— Выглядишь обалденно. Надеюсь, ты не надела бабушкины панталоны?
— Нет, я не надела бабушкины панталоны, — переводит дыхание Лив. — Хотя и не понимаю, почему вся одежда должна быть подобрана в соответствии с нижним бельем.
— Тогда вперед и постарайся ничего не усложнять. Я оставила для тебя цыпленка и салат в холодильнике. Тебе останется только заправить его. Заночую у Раника, чтобы не путаться под ногами. Так что весь дом снова в твоем распоряжении, — многозначительно ухмыляется она и закрывает за собой дверь.
Лив снова поворачивается к зеркалу. И оттуда на нее смотрит незнакомая, слишком расфуфыренная женщина. Лив, слегка ковыляя с непривычки на высоких каблуках, ходит по комнате и пытается понять, что именно сейчас выводит ее из равновесия. Юбка сидит идеально. Благодаря бегу, форма ног у нее красивая, почти скульптурная. Туфли служат необходимым ярким пятном, гармонично дополняя ее наряд. Нижнее белье красивое, но не вульгарное. Она складывает руки на груди и садится на кровать. Уже через час он должен быть здесь.
Она поднимает глаза на «Девушку, которую ты покинул», словно хочет сказать ей: «Я хочу быть похожей на тебя».
Но впервые в жизни улыбка девушки на портрете ничего ей не обещает.
«Можешь не надеяться», — словно говорит она.
Лив закрывает глаза и сидит так несколько минут. Потом берет мобильник и посылает Полу сообщение:
Планы изменились. Ты не против встретиться где-нибудь в другом месте, где мы сможем выпить?
— Что, не захотелось готовить? Я все равно собирался захватить с собой еду из ресторана.
Откинувшись на спинку стула, Пол переводит взгляд на шумную компанию офисных работников, которые, судя по градусу пьяных заигрываний, похоже, сидят здесь уже довольно давно. Пола явно забавляют и не слишком трезвые женщины, и дремлющий в углу парень, с виду типичный бухгалтер.
— Мне просто хотелось выбраться на свежий воздух.
— Ну да. Ох уж эта надомная работа! Я уже и забыл, что она кого угодно может свести с ума. Когда брат только переехал сюда, то неделями просиживал у меня, составляя резюме, а когда я возвращался домой, то он в течение часа донимал меня разговорами.
— Вы что, приехали из Америки вместе?
— Нет, он приехал сюда после моего развода, чтобы морально меня поддержать. Я тогда был просто никакой. А потом решил остаться. — Пол оказался в Англии десять лет назад. Его жена-англичанка страшно скучала по дому, чувствовала себя несчастной, особенно после рождения Джейка, и он ради нее ушел из нью-йоркской полиции. Но, оказавшись здесь, они поняли, что дело было вовсе не в стране проживания, а в них самих. — Эй, смотри, парень в синем костюме кадрит вон ту девицу с шикарными волосами.
— Волосы не настоящие, — потягивая свой напиток, замечает Лив.
— Да ты что? Ты, наверное, шутишь! Неужели парик?
— Наращивание искусственных волос. Сразу видно.
— Только не мне. Скажи еще, что и грудь у нее тоже ненатуральная!
— Натуральная. Правда, эта девица четырехгрудая.
— Четырехгрудая?
— Лифчик ей явно мал. Перерезает груди пополам. И потому кажется, что у нее их четыре.
Пол начинает так сильно хохотать, что даже задыхается. Он уж и не помнит, когда в последний раз так смеялся. Лив улыбается ему, но как-то вымученно. И вообще сегодня она какая-то странная, отвечает невпопад, словно ее мысли заняты чем-то другим.
— Как думаешь, — говорит он, справившись с приступом смеха, — четырехгрудая девица клюнет на него?
— Ну, если только после очередной рюмки. Не думаю, что она на него запала.
— Да. Она на него даже не смотрит. Похоже, ей нравится вон тот, в серых туфлях.
