— Я пойду с вами, — произносит он, но, судя по ее настороженному взгляду, она собирается отказаться.
— Все в порядке, дорогуша, — трогает ее за руку Грег. — Он бывший коп.
Пол чувствует, что брат его слегка переоценивает. У женщины под одним глазом размазалась тушь, и ему ужасно хочется вытереть ее.
— Могу за него поручиться. Он хороший парень. И вообще, помогать людям — его призвание. Он что-то вроде сенбернара, только в человеческом обличье.
— Угу. Спасибо за комплимент, Грег.
— Ну, если вы точно не против, это будет весьма любезно с вашей стороны, — надевает жакет Лив.
— Пол, я тебе завтра позвоню. И удачи вам, мисс Лив. Надеюсь, все образуется.
Грег смотрит им вслед, затем запирает дверь.
Они идут быстро, их шаги гулко разносятся по узким мощеным улочкам, отдаваясь от стен притихших домов. Моросит дождь, и Пол засовывает руки в карманы, поднимает воротник. Когда они проходят мимо двух парней в толстовках с капюшоном, Лив инстинктивно жмется к Полу.
— Вы заблокировали свои кредитные карты?
— Ой, нет! Я об этом как-то не подумала.
Свежий воздух явно не идет ей на пользу. Вид у нее подавленный, она то и дело спотыкается. Он готов предложить ей руку, но не уверен, что она согласится.
— Вы можете вспомнить, что там у вас было?
— «Мастеркард» и банка «Барклайс».
— Держитесь! Я знаю кое-кого, кто может помочь, — говорит он и набирает номер. — Шерри? Привет. Это Маккаферти… Да, прекрасно, спасибо. Все хорошо. А у тебя? Послушай, можешь оказать мне любезность? Отправь эсэмэской номера, куда звонить насчет украденных кредиток. «Мастеркард» и «Барклайс». У знакомой только что тиснули сумочку… Угу. Спасибо, Шерри. Привет ребятам. И да, до скорого! — Пол набирает нужный номер и передает ей телефон: — Копы. Очень узкий круг.
Лив объясняет ситуацию оператору, а Пол молча идет рядом.
— Благодарю вас, — кивает она, возвращая мобильник.
— Нет проблем.
— Я буду удивлена, если им удастся хоть что-то снять с них, — печально улыбается Лив.
Они подходят к ресторану с испанской кухней. Свет уже выключен, дверь заперта. Пол ныряет в дверной проем, а Лив приникает к окну, словно пытается разглядеть хоть какие-то признаки жизни.
— Уже четверть первого, — смотрит на часы Пол. — Они, скорее всего, закрылись на ночь.
Лив нервно кусает губы. Потом поворачивается к Полу:
— Возможно, она уже у меня. Простите, можно еще раз воспользоваться вашим телефоном?
Он протягивает ей мобильник, она подносит его поближе к свету фонаря, чтобы лучше видеть экран. Набирает номер, поворачивается к нему спиной и ждет, машинально теребя свободной рукой волосы. Затем оглядывается на него со смущенной улыбкой и снова отворачивается. Набирает второй номер, потом — третий.
— Есть еще кому позвонить?
— Папе. Только что пыталась до него дозвониться. Там тоже никто не отвечает. Он, наверное, давным-давно спит. А если так, то его и пушкой не разбудишь. — Вид у нее совершенно потерянный.
— Послушайте, почему бы мне не снять для вас комнату в отеле? Отдадите деньги, когда получите карточки.
Она по-прежнему стоит, покусывая губы.
Двести фунтов.Он прекрасно помнит, каким голосом она это сказала. Совершенно убитым. Она явно не из тех, кто может позволить себе отель в центре Лондона.
Дождь усиливается, у них обоих уже промокли ноги, вода ручьем течет по сточным канавам впереди.
— Знаете что? Уже совсем поздно. Я живу в двадцати минутах ходьбы отсюда. Как насчет того, чтобы переночевать у меня? А там на месте разберемся, если вы, конечно, согласны.
Она отдает ему телефон. Он видит, что в ней идет внутренняя борьба. Затем она устало улыбается и придвигается поближе:
— Спасибо. И простите меня. Я… я действительно не хотела никому портить вечер.
Пока они добираются до квартиры Пола, Лив не только немного успокаивается, но и заметно трезвеет. Похоже, сейчас ее терзает вопрос: «Что же я делаю?» У Пола даже возникает вопрос, есть ли у нее интимная подруга. Она хорошенькая, но явно не жаждет мужского внимания: косметики практически нет, волосы затянуты в конский хвост. Может, женщины нетрадиционной ориентации все такие? И для алкоголички у нее слишком хорошая кожа. А еще крепкие ноги и пружинистая походка, что свидетельствует о регулярных тренировках. Но вид у нее беззащитный: она постоянно складывает руки к груди.
Наконец они подходят к его дому. Пол живет в двухэтажной квартире над кафе в районе Театрленда. Он отпирает дверь, оставив ее стоять на ступеньках.
Пол включает свет и идет прямо к кофейному столику. Убирает газеты, кружки с недопитым кофе. Смотрит на свое жилье глазами постороннего: слишком тесное, захламленное всевозможными справочниками и бесчисленными фотографиями, заставленное старой мебелью. К счастью, никаких грязных носков или сохнущего белья. Потом Пол проходит на кухню, ставит чайник, достает полотенце, чтобы она могла вытереть волосы, и с порога наблюдает, как она осторожно ходит по комнате, разглядывая книжные полки и фотографии на буфете: Пол в форме полицейского, Пол и Джейк стоят, обнявшись, и широко улыбаются.
— Это ваш сын?
— Да.
— Похож на вас. — По-прежнему прижимая левую руку к животу, она берет фотографию, где он снят вместе с четырехлетним Джейком и Леони. Он с удовольствием предложил бы ей свою футболку, но не хочет, чтобы она подумала, будто он пытается ее раздеть. — А это его мать? — спрашивает она.
— Да.
— Значит… вы не гей?
Он теряется, не может найти нужных слов и в конце концов говорит:
— Нет! О нет! Бар принадлежит брату.
— Ах так…
Пол указывает на снимок, где он в форме:
— Мундир — тоже не маскарадный костюм. Я реально был копом.
И она вдруг начинает хохотать, но это явно смех сквозь слезы. Затем вытирает глаза и смущенно улыбается:
— Простите, ради бога. Сегодня у меня тяжелый день. С самого утра не задался. Еще до того, как украли сумочку.
Неожиданно он понимает, что она и впрямь очень хорошенькая. И вид у нее беззащитный, словно кто-то снял с нее верхний слой кожи. Она поднимает на него глаза, и он поспешно отворачивается.
— Пол, у вас не найдется чего-нибудь выпить? Но только не кофе. Я понимаю, что вы, должно быть, считаете меня пьянчужкой, но один бокал мне не повредит.
Пол выключает чайник, наливает им по бокалу вина и относит в гостиную. Она сидит на краешке дивана, упершись локтями в колени.
— Не хотите поговорить? Бывшие копы чего только не слышали за свою жизнь, — протягивает он ей бокал вина. — И бьюсь об заклад, те истории почище вашей будут.
