— Ничего я не придумала, — вскинула она голову.
Теперь в ее глазах был гнев, хотя в них еще стояли слезы. — Я правду
рассказала. Да у меня и времени не было придумать что-нибудь. А Тимур меня даже
не узнал, нужны ему официантки… Я сказала правду и вам, и тем, из милиции. А
они начали приставать: куда парень из коридора делся, если дверь была заперта?
Про Гошу узнали, ну, что он у Тимура работает, и всю душу вытрясли. Вот я и
бросилась к Гоше, он успокаивает, но я все равно боюсь. Что мне теперь делать?
— Не бояться. А главное, сказать правду. Мне очень
нужна правда. Так вы видели в коридоре парня?
— Да, — кивнула она, облизнув пересохшие
губы. — Ребенком клясться не буду, это грех. Но я видела. Может, у меня
глюки, но я видела. И дядька звонил, когда Тимур ушел. Гоша говорит, мне надо
спрятаться вместе с дочкой. Мы уедем с ним, моя девочка с отцом будет в
безопасности.
Я кивнула и пошла к двери. Мужчины были на кухне, я слышала
звонкий голос Насти и низкий щербатого:
— Посмотри, что тебе папа принес…
Тагаев увидел меня, когда я проходила мимо кухни, Ирина
распахнула входную дверь, и он вышел вслед за мной.
— Решила, что я увожу девчонку, чтобы она не смогла
изменить показания? — насмешливо спросил он, но взгляд его был серьезным.
Я пожала плечами.
— Не исключаю такой возможности. Почему не спросишь,
что мне сказала Ирина?
— Правду, что же еще? Я ее ни о чем не просил и тем
более не запугивал. Я ушел от Филиппова, когда он еще был жив. Был или не был
кто в коридоре, не знаю и о звонке ничего не скажу, при мне Филиппов не звонил.
Мы уже вышли из подъезда, я увидела «Хаммер» Тимура и троих
молодых ребят возле него. Может, кому-то они показались обычной шпаной, что
болтается на наших улицах, но я бы не советовала их недооценивать. По тому, как
внешне небрежно они следили за происходящим вокруг, готовые в любой момент
отразить удар, становилось ясно: у ребят хорошая школа и большая практика. А
еще стало ясно, что Тагаев готовится к войне. Знать бы с кем.
— Как Вешняков? — вдруг спросил Тимур.
— Нормально. Могу передать привет.
— Передай. Обычно вы работаете на пару, или сейчас не
тот случай и у тебя от него появились секреты?
— С чего ты взял? — удивилась я. Тагаев
усмехнулся.
— Мне понятно твое желание упечь меня в тюрьму, но
Филиппова я не убивал. Зачем, скажи на милость?
— Я разберусь, можешь быть уверен, а насчет тюрьмы ты
не прав. Не имею привычки все сваливать в одну кучу. Странно, что ты этого не
знаешь. Пока. — Я направилась к своей машине, но он меня остановил.
Разглядывал свои ботинки, собираясь с силами, и наконец произнес:
— Я очень сожалею…
— Это ты на тот предмет, что трахнул меня на моей
кухне? Брось. На мне, как на собаке.
— Съездить бы тебе по физиономии, — покачал он, со
вздохом, головой.
— Валяй. Только потом не сожалей.
Я выдернула свою руку из его руки и поспешила оказаться в
машине. Уезжая, я успела увидеть Иру с ребенком, которая в сопровождении
щербатого выходила из подъезда.
Встреча с Ирой ситуацию не прояснила. Лукьянов мог врать, и
Тагаев тоже. Несчастная женщина боится за дочь, и правды от нее не дождешься,
тем более что Тагаев обещал ей защиту. И все же я была склонна верить ей,
говорила она искренне, хотя могу ошибаться.
Допустим, Тагаев считал Никитина конкурентом и избавился от
него, возможно, даже хотел подложить свинью Лукьянову и сдать его ментам. Но
зачем убивать Филиппова, раз он вроде бы на его стороне? «Вроде бы… —
скривилась я. — Сам черт не разберет, что они затеяли». Как всегда, при
отсутствии светлых мыслей, идей и плачевного состояния души, меня потянуло к
Лялину. У того светлых мыслей — пруд пруди. И я поехала к своему старшему
другу, по дороге заскочив в магазин, памятуя сетования Лукьянова на пустой
холодильник.
Лялина в кабинете не оказалось. Секретарь либо правда не
знала, где он, либо шеф дал ей на мой счет соответствующие указания. Я
позвонила ему на мобильный и услышала родной голос.
— Привет, Детка. Вспомнила о сироте.
— Я о тебе ни на минуту не забывала. Ты мой кумир, а я
нуждаюсь в наставнике. Ты очень занят или прячешься от меня?
— От тебя спрячешься, — хохотнул он. —
Приезжай в бар, где последний раз пиво пили. Сам хотел тебе звонить, но ты и
здесь меня опередила.
До бара я добиралась долго, то и дело поглядывая в зеркало.
Ничего меня не насторожило, однако поверить в то, что мордастый не
присматривает за мной, я все же не могла, оттого недовольно морщилась. Парни
наверняка сменили машину, теперь гадай, кто у меня на хвосте.
Лялин сидел в баре в гордом одиночестве, тянул пиво из
большой кружки и смотрел в окно. Бармен проявил ко мне интерес и поспешил к
столику, пока я устраивалась напротив Олега. Я тоже получила пиво и широко
улыбнулась своему нежно любимому другу.
— Чем порадуешь? — спросила я с некоторым
подхалимством в голосе.
— Радовать мне тебя нечем.
— Что бы ты ни сказал, я все приму с благодарностью.
— Вид у тебя какой-то кислый, — заметил Лялин,
приглядываясь ко мне.
— Жизнь кислая, оттого и вид кислый.
— И что там с твоей жизнью?
— Трупы и смертная тоска. Нашли шофера Филиппова.
Кто-то с ним потолковал перед смертью. Простое дело оказалось совсем не простым.
Мне оно точно не по зубам.
— Были времена и похуже, но ты справлялась, —
утешил меня Лялин. — Я тут с одним человечком встретился, поговорили по
душам, он интересную мысль подкинул. — Лялин не торопясь допил пиво,
словно испытывая мое терпение.
— Не томи, — попросила я.
— Может, я с силами собираюсь, — хмыкнул он, но
тут же заговорил серьезно:
— Есть мнение, что на самом деле Дед не очень-то
жаловал своего фаворита.
— Никитина? — нахмурилась я.
