— Да? Откуда?
— Отвяжись. Все тебе шуточки.
— Ты что, блондинку не заметил?
— Заметил. Ну и что? Ты, к примеру, на моем локте
висела, и что это значит?
— Это значит, люблю я тебя без памяти, но совершенно
напрасно, как в песне поется: «Парней так много холостых, а я люблю женатого».
— Вот выставит меня жена, явлюсь к тебе, и тогда
попробуй выгнать. Я тебе все припомню.
— Букет держи как следует, это ж цветы, а не веник. Ну
что, домой тебя отвезти?
— Отвези. Я тебя на селедку приглашаю.
— У тебя семейное торжество, мне-то что там делать?
— Водку пить. Там жена и теща, хуже уже не будет, так
что и тебя я легко переживу. И не вздумай отнекиваться, — посуровел он.
Хотя Вешняков сказал «жена и теща», народу набралось человек
двадцать. Жена, как видно, была уверена, что даже в светлый праздник Вешняков
явится домой за полночь и не сможет вспомнить, что сегодня за день такой,
оттого приятно удивилась опозданию мужа к праздничному столу всего на полчаса.
Букет вызвал у нее слезы умиления, а духи повергли в
задумчивость. Я было забеспокоилась, а ну как и правда решит, что у Вешнякова
семья на стороне, однако опасения мои оказались напрасны. Я помогала убирать
посуду, когда Марина сказала:
— Спасибо тебе за духи. Мне они понравились.
— Мне-то за что?
— Не прикидывайся, что я, мужа своего не знаю? Принес
бы гвоздику и ту бы сломал по дороге. И денег у него нет. Откуда? Он мне все до
копейки отдает, потом на обедах экономит, чтобы пива выпить. У вас там все
нормально?
— В каком смысле? — прикинулась я.
— Ну, опять на пару бегаете, значит, что-то затеваете.
— Мы убийство расследуем.
— Да знаю я. Вам все как об стенку горох. Но ему сейчас
с начальством заедаться никак нельзя, ему подполковника дают.
— Не беспокойся, у нас полный порядок.
— Ага, — кивнула она, ни на минуту мне не поверив.
Домой я уехала часов в одиннадцать, мучаясь угрызениями
совести, что бедный мой пес сидит один перед телевизором. Я накормила его, и мы
пошли гулять, Сашка подобрел, спать мы отправились умиротворенные и вполне
довольные друг другом.
Утром я встала поздно, где-то около десяти, и не по своей
воле, меня разбудил телефонный звонок.
— Ольга Сергеевна? — услышала я женский голос.
— А вы кто? — поинтересовалась я, зевая во весь
рот. За окном дождь со снегом, туман, сырость, хотелось сунуть голову под
подушку и не реагировать на окружающее, по крайней мере еще час.
— Меня зовут Лика. Артем Сергеевич должен был…
— Вы подруга Светланы и хотели со мной поговорить? О
чем?
— Что? — растерялась она.
— О чем вы хотели поговорить?
— О Светлане, разумеется.
— То есть вы хотите рассказать мне то, что не пожелали
сообщить следствию?
— Послушайте, я очень хотела бы помочь милиции… в конце
концов, вы же должны быть заинтересованы…
— С какой стати? — удивилась я.
— Но… — Она окончательно растерялась. — Давайте
встретимся и все обсудим.
— Любопытно, — сказала я Сашке, повесив
трубку. — Девушка рвется что-то мне рассказать. Пошли, пес, невежливо
заставлять даму ждать.
Мы договорились встретиться у входа в парк, я взяла Сашку с
собой, ему с утра необходимо подышать свежим воздухом, а наша встреча с Ликой
будет выглядеть обычной прогулкой без всяких обоюдных обязательств, хотя
девушка меня очень заинтересовала.
Бодро вышагивая к парку, я увидела высокую женщину в черном
замшевом пальто и белом шарфе, выглядела она элегантно, но молодой и красивой
назвать ее было нельзя. Где-то чуть больше сорока, стройная, с безупречным
макияжем. Некое благородство в лице примиряло с длинным носом и выдвинутой
вперед челюстью.
— Вы Лика? — спросила я, приблизившись, Сашка
замер возле моих ног и с интересом взглянул на женщину.
— Да. А вы… — Она окинула меня взглядом с ног до головы
с некоторым недоумением. Я часто разочаровываю граждан. Сегодня как раз такой
случай, женщина явно ожидала увидеть кого-то, не похожего на меня. — Вы
Ольга Сергеевна? — нахмурилась она.
— Она самая. Рязанцева Ольга Сергеевна. — Я
протянула ей удостоверение.
— Что вы, я вам верю. А это кто? — кивнула она на
Сашку.
— Это мой пес.
— Помогает вам в расследованиях?
— Скорее, мешает.
Женщина пыталась справиться с растерянностью. Ясное дело,
девица лет двадцати пяти, в джинсах, спортивной куртке, кроссовках и с рыжей
таксой на поводке, плохо ассоциировалась с образом частного сыщика, что успел
сложиться в сознании у граждан, охочих до детективов.
— Вы курите? — спросила она, заглядывая в свою
сумку.
— Бросила.
— Здорово. А у меня нет силы воли… Может быть, мы
прогуляемся?
— Конечно, — кивнула я, и мы побрели по аллее,
зябко ежась, — погода для прогулки выдалась не самая удачная.
— Я… Я немного в растерянности, — вздохнула
Лика. — Не знаю, с чего начать.
— С самого простого, — подсказала я. — Почему
вы решили поговорить со мной?
— Потому что этого хотела Светлана.
Я притормозила, приглядываясь к женщине.
— Поясните.
— Она мне позвонила две недели назад. Перед этим я
приезжала сюда на выходной и обратила внимание, что Света чем-то озабочена. Я
спросила ее, в чем дело, но она отнекивалась. И вдруг этот звонок.
«Лика, — сказала она, — кажется, я влипла в историю». Я страшно испугалась,
но она отказалась говорить по телефону, и я на следующий день приехала сюда.
— Так. И что же она вам рассказала? Что за история?
Лика вздохнула, и ответ я знала, еще не услышав его.
— Ничего она не рассказала. Вела себя странно. Начать с
того, что сразу заявила: ни о чем меня не спрашивай. Конечно, я возмутилась, то
звонит и просит о помощи…
— А она просила о помощи?
