– На следующей неделе «Барселона» будет играть с «Челси», –
вспомнил Вахид Хасан, – вот тогда мы и посмотрим, кто из них победит.
– «Барселона» выиграет, – убежденно сказал Маджид.
– Это еще неизвестно, – возразил Вахид Хасан, – нужно
учитывать фактор своего поля.
– Я бы поставил на ничью, – вмешался Нигбур.
– А я уверен, что «Челси» выиграет, – закричал Вахид, – вот
увидите, обязательно выиграет. Я думаю, что нам нужно заказать билеты и поехать
вместе на стадион, если, конечно, еще остались места.
– Обязательно, – обрадовался Маджид. Но он вспомнил, что на следующей
неделе его, возможно, не будет в Великобритании и нахмурился.
– Нет, – осторожно сказал он, – я, наверно, поеду домой.
Отец звонил, просил приехать. Я буду смотреть этот матч по телевизору.
– Ничего, – успокоил его Нигбур, – мы будем болеть и за
тебя.
Маджид еще некоторое время провел в комнате своих друзей и
только затем поднялся к себе. Если бы Бахыш-хан мог услышать и этот разговор,
то его наверняка хватил бы апоплексический удар от нервного напряжения. Но, к
счастью Бахыш-хана и его коллег, они не услышали этого признания Маджида.
Молодой человек вернулся в свою комнату и через некоторое время спокойно
заснул.
Утром следующего дня Вахид Хасан подошел к автомобилю,
который стоял у выхода из парка, расположенного рядом с общежитием, и уселся в
салон, на заднее сиденье.
– Он куда-то уедет, – сообщил Вахид Хасан.
– Когда?
– Не знаю. Но он сказал, что на следующей недели его не
будет в Кембридже.
– Как он это объяснил?
– Сказал, что позвонил его отец и попросил приехать.
– Они не говорили с отцом ни вчера, ни позавчера, –
убежденно произнес сидевший в салоне автомобиля неизвестный мужчина, – может,
ты что-то перепутал?
– Нет. Он точно сказал, что позвонил отец и просил его
приехать.
– Тогда он солгал. Ты не догадываешься – зачем? Может, он
поедет в другое место?
– Может быть. Но мы предложили ему отправиться с нами на
футбол, а он сказал, что его здесь не будет.
– И больше ничего.
– Нет.
– Хорошо. Если будут какие-нибудь новые подробности, сразу
сообщай нам.
– Обязательно. До свидания. – Вахид Хасан вылез из салона
автомобиля и отправился обратно в общежитие.
Несчастный Маджид даже не мог предположить, что стал
объектом пристального наблюдения израильской разведки после своей встречи с
Бахыш-ханом. И теперь его соотечественник Вахид Хасан, уже давно завербованный
израильской разведкой, внимательно следил за ним, сообщая о всех передвижениях
Маджида своему резиденту. Таким образом к утру этого дня израильская разведка
получила сообщение о предполагаемой поездке Маджида в Ливан.
Вечером Маджиду действительно позвонил отец. После
традиционных приветствий отец попросил сына приехать в Бейрут по очень важному
делу. И сообщил, что ему перезвонит их дальний родственник, который будет
встречать Маджида в аэропорту. Маджид не удивился, он только улыбнулся про
себя. Приятно было чувствовать себя суперчеловеком, который заранее знает, о
чем именно с ним будет говорить их дальний родственник. Тот перезвонил почти
сразу и подтвердил вызов в Ливан, добавив, что билет на имя Маджида уже куплен и
отправлен электронной почтой.
На следующее утро Маджид вылетел в Бейрут, успев перезвонить
и попрощаться с Сабриной. Он не мог даже предположить, что в тот момент, когда
его лайнер находился в воздухе, Сабрина вышла из дома и пошла через улицу.
Внезапно появившаяся серебристая «Ауди» сбила девушку и сразу умчалась. Сабрина
не погибла, у нее были сломаны ключица и левая рука. Она попала в больницу, где
первым навестившим ее был Бахыш-хан, представившийся как родственник и знакомый
Маджида. Он оставил ей цветы и фрукты под умиленными взглядами матери и тети
Сабрины, прилетевших в Лондон из Роттердама. Они не могли знать, что на
ликвидации Сабрины настаивал именно этот человек и их дочери очень повезло, что
она осталась в живых.
Тарва. Граница Афганистана и Пакистана
Этот небольшой городок был расположен почти на самой границе
между двумя государствами и почти не контролировался афганскими властями, так
как местная власть в Тарве обычно сохраняла нейтралитет по отношению к воюющим
сторонам.
К небольшому одноэтажному дому подъехал пыльный внедорожник,
в котором находилось несколько мужчин. Сидевший на переднем сиденье рядом с
водителем высокий мужчина в традиционном афганском одеянии вышел из салона
автомобиля и, кивнув остальным, вошел в дом. У него была густая черная борода,
строгие черты лица. Войдя в дом, он вежливо поздоровался с сидевшим в первой
комнате мужчиной. Тот молился, обратившись лицом к Мекке. Рядом лежал автомат.
Гость прошел дальше. В соседней комнате навстречу ему поднялся мужчина. Он был
чисто выбрит, вопреки местным обычаям, но одет в местный свободный костюм –
льняные брюки и длинную рубаху навыпуск. Гость вежливо поклонился.
– Добрый день, уважаемый Идрис аль-Исфахани. Я рад видеть
вас в наших краях.
– Здравствуй, Ибрагим, – протянул ему руку Идрис, – я тоже
рад видеть тебя.
Они крепко пожали друг другу руки, обнялись, традиционно
касаясь друг друга и затем расположились на ковре. Никто из посторонних никогда
бы не поверил, что в этом невзрачном доме установлены мощные скэллеры и
скремблеры, которые исключают возможность любого подслушивания и глушат все
источники связи, даже мобильные телефоны в радиусе пятидесяти метров.
– Мы рады, что вы нашли время приехать к нам, – продолжал
Ибрагим.
– У меня было много работы, – признался Идрис, – но я хотел
встретиться с тобой, чтобы переговорить по очень важному делу.
Ибрагим был руководителем службы безопасности спрятавшихся в
пещерах вождей, тогда как имя Идриса никогда и нигде не упоминалось. На самом
деле Идрис-аль-Исфахани имел много имен и много кличек. Он работал одновременно
на американскую и пакистанскую разведки, в каждой из которых считался вполне
надежным агентом. Но подлинная сущность этого человека была не известна почти
никому.
Идрис уже давно был самым важным советником по всем вопросам
безопасности. Именно с его помощью разоблачались почти все агенты, так или
иначе засылаемые для внедрения в организации «Талибана» и «Аль-Каиды».
Закончивший с отличием Гарвард и Кембридж, этот сорокадвухлетний интеллектуал и
умница был самым опасным и проницательным аналитиком, который когда-либо
появлялся у его единоверцев. Он был не обычным наемником, а убежденным в своей
правоте профессионалом, который вполне сознательно выбрал именно эту сторону и
сражался за нее изо всех сил.
