Одна из пирующих тварей отползла от «стола» и, не поднимаясь с четверенек, протянула наблюдателю кровоточащий шмат печени. Тот принял подношение и без лишних формальностей отправил в пасть.
– Ах ты ж срань, – выдохнул Сиплый, плотнее прижимаясь щекой к прикладу «СВД». – Жахнем залпом – положим всех.
– Не уверен, что это – все.
– Да какого хера у вас там происходит? – прошептал, изнывая от любопытства, следящий за тылами Балаган.
Безглазая башка наблюдателя, двигая челюстью, повернулась в нашу сторону.
– Валить надо, – дрожащим, будто не своим голосом пискнул Гейгер.
Я почуял, как вдоль позвоночника бежит холодок, и волосы на затылке встают дыбом от возникшего вдруг безотчетного страха.
– Ходу-ходу, – протараторил Ткач, спешно отступая.
Тварь немного подалась вперед и повела мордой, словно принюхиваясь. Замерла на секунду. Вымазанный черным рот раскрылся в беззвучном крике. Остальные четверо, как по команде, вскочили, развернув к нам слепые окровавленные рыла, и…
Никогда мне еще не приходилось такого пережить. Это был ужас. Настоящий, дикий, неконтролируемый, животный. Не тот, что приходит извне. Нет, он созревает внутри, в костях, в кишках, разрастается, поглощает, распирает, хлещет наружу через поры, через вылезающие из орбит глаза и рвущийся в надрывном вопле рот, выдавливает воздух из легких, сминает мозг, сковывает мышцы. Абсолютный кошмар, обволакивающий ледяной вязкой массой, до того плотной, что, будь я способен контролировать собственное тело, взял бы нож и нарезал ее крупными ломтями, какие можно швырять в рожу недругам, сея безумие. Но я не контролировал тело, вообще его не ощущал и не соображал, что делаю. Ни мыслей, ни привычных чувств. Только пульсирующая темнота перед глазами и гул в ушах. Безудержный восторг со знаком минус, адская эйфория, антипод вселенского счастья. Как еще не обгадился. Вот уж действительно – страшно до усрачки.
Придя в себя, я обнаружил, что сижу на груде битых кирпичей глубоко под плитой в темном холодном углу и трясусь, да так, что зубы стучат. Удивительно, но автомат, «ВСС» и даже сидор с попискивающим внутри Красавчиком остались при мне. А вот боевые товарищи…
Высунул башку, огляделся – местность незнакомая, вроде чисто, тварей в зоне видимости нет, и жуть не одолевает, хотя поколачивает еще малость.
– Сиди тихо, а то сожру, – пригрозил я четвероногому компаньону и покинул убежище.
Первое, что решил сделать, – определить свое местоположение. Минут через пятнадцать блужданий среди руин обнаружил на стене табличку, выцветшую и покрытую слоем грязи, но все еще читаемую – «улица Потешная». Экие затейники были москвичи. Теперь бы еще на карте ее отыскать.
Я выбрал уголок поукромнее и развернул здоровенный лист бумаги, потертый и местами прохудившийся на линиях сгиба. Так, Потешная, Потешная. В город мы вошли по Щелковскому шоссе, значит, искать нужно вокруг него. Парковая, Прядильная, Подбельского, Пугачевская, Просторная… Есть! Вот ты где. Занесла нелегкая к черту на рога. Ну, теперь, по крайней мере, известно, в какую сторону съебывать. И что? А существуют альтернативные варианты? Я знать не знаю, куда запропастились остальные. Можно до конца жизни – что не так уж долго в нынешних обстоятельствах – разыскивать их следы. Ткач – жадная сука – мог хотя бы назначить место сбора на случай… Вот на такой – блядь – случай! Черт! Потратить столько времени и сил, чтобы возле самой цели развернуться и уйти? Ну уж нет.
Я взобрался повыше и, направив ствол автомата в сгущающиеся тучи, сделал три одиночных выстрела, после чего дал три короткие очереди и еще три одиночные.
Подожду. Может, кто и придет. Надеюсь, не как в том анекдоте про медведя.
Спустя минут двадцать томительного ожидания слух уловил среди начавшегося дождя шорох кирпичного крошева под подошвами. Ног было две, это обнадеживало. Ступали они медленно, шумно и боязливо, часто останавливаясь и топчась на одном месте. Минут через пять источник шума появился в поле зрения.
– Сиплый, мать твою ети.
Медик шел, пригнувшись так низко, что еще немного, и встал бы на четвереньки. Оружия при нем не было, кроме ножа, который он то и дело перекладывал из руки в руку, вытирая о штанину вспотевшие ладони. Просрал мой «АПБ», сученок. Надо бы его за это проучить.
Я поднялся и замахал руками, обозначая свое присутствие. Подслеповатый засранец наконец-то заметил мои призывные танцы и, скорректировав курс, побежал.
– Кол! Ха! Как же я рад тебя видеть! – излучая дружелюбие, начал он карабкаться ко мне, вверх по груде кирпичного лома. – Уф! Думал – все, пиздец! Как же… – восторженный монолог оборвался, когда закрытый маской лоб медика уперся в ствол «ВСС».
– Где винтовка?
– А? Моя? Не… не знаю. Потерял. Ты чего?
– Где «АПБ»?
Сиплый, оставаясь под прицелом, сдал немного назад и примирительно поднял растопыренные клешни.
– Слушай, Кол, я возмещу. Ей-богу. Это ж не специально. Сам ведь знаешь.
– Я знаю одно – вы, жалкие шлюхи, удристали, кинув меня с теми отродьями. И теперь я буду вас убивать. Начну с тебя.
И без того бледная рожа Сиплого приобрела голубоватый оттенок, заметный даже сквозь окуляры.
– Да не бзди. Шучу.
– Идиот, – медик сел и схватился за сердце.
– На, – передал я ему «семьдесят четвертый» с магазинами. – Больше не теряй.
– Какая же ты все-таки сволочь, – посетовал Сиплый, распихивая рожки по карманам.
– Струхнул?
– От тебя чего угодно можно ожидать.
– Неужто после всего еще не забыл, как пугаться?
– Забудешь тут, – он проверил наличие патрона в патроннике и повесил автомат на шею. – А ты что, в самом деле один там остался?
– Нет, приукрасил. С Красавчиком вдвоем. Нашинковали тварюг в мелкий винегрет. Надо было только поближе подобраться. Вблизи-то они не такие страшные. Вон, видишь, – кивнул я на сидор, – дрыхнет сытый.
– Трепло.
– Если не хочешь слушать, зачем спрашиваешь? Расскажи сам.
– А чего рассказывать-то? Прессанули нас так, что мозги свело. И не газом. Расстояние до ублюдков было метров двести, не меньше, а накатило почти сразу, как только они нас увидали.
– Чем же тогда?
– Телепатия, – пожал плечами Сиплый.
– И ты – неглупый, в общем-то, человек с медицинским образованием – в это веришь?
– Хм. Когда Коперник пятьсот лет назад утверждал, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, ему наверняка задавали такой же вопрос.
– Кто утверждал?
– Не важно, – Сиплый замолчал, но, не в силах побороть тягу к научному диспуту, спровоцированную, видимо, стрессом, продолжил: – Человеческий мозг даже до войны был крайне мало изучен. Никто не знает его истинных возможностей. И уж тем более никто не исследовал мозг существ, развивающихся последние полвека в условиях радиоактивного, химического и, возможно, бактериологического заражения. Телепатия, ясновидение, исцеление наложением рук, левитация, телекинез и даже пирокинез – случаи имеются, а объяснения им нет. Но разве отсутствие объяснений отменяет факт наличия самого феномена? Внятных причин образования вселенной тоже никто не дал, и ничего, вселенная до сих пор на месте. Учитывая скудность наших познаний в данном вопросе…
