— Я видел, — ответил Вячеслав Евгеньевич, — ну и что?
— Но вход в квартиру только один, — напомнил Муслим. — Это
значит, что убийца, войдя в дом, так или иначе сразу проходил в гостиную, если
это не кухарка. Ведь кухня находится в противоположной от гостиной стороне. И
туда можно попасть, либо пройдя через кабинет из спальни, либо выйдя из
гостиной.
— Я это все знаю. Зачем вы мне это говорите?
— Убийцей не могла быть Наталья Фролова, — сообщил Муслим. —
Она вошла в гостиную и сразу оттуда убежала. Она бы не стала проходить через
кухню, чтобы войти с другой стороны в гостиную. Но кто-то мог воспользоваться
именно этим ходом.
— Тогда скажите — кто? — сразу спросил Мелентьев. — Легче
всего строить умозрительные заключения. Хотя ваша версия заслуживает внимания.
Я тоже об этом подумал. Но никто не обвиняет Фролову в убийстве. Это
родственники вашего дипломата считают, что я ее выгораживаю. На самом деле я
как раз придерживаюсь конкретных фактов.
— А если там был еще кто-нибудь?
— Пока мы этого не смогли выяснить, — ответил Мелентьев, —
но мы работаем.
— На Лиговском проспекте есть несколько камер, — напомнил
Муслим, — нужно проверить их записи.
— Мы уже проверяем, — сухо сообщил Вячеслав Евгеньевич. — Но
как нам определить, кто и в какую квартиру поднимался? Как можно определить по
человеку, входившему в подъезд, к кому именно он идет? И учтите, что в этом
подъезде было два входа. Второй со двора. Именно оттуда вошла в дом Наталья
Фролова, покинув машину своей матери. А во дворе никаких камер не было. Если не
считать бдительной соседки, живущей на первом этаже.
— И все-таки нужно искать, — не мог успокоиться Муслим.
— Чем мы и занимаемся, — подвел итог Мелентьев. — До
свидания, господин Сафаров.
— До свидания. — Он вернул телефон Сергею. — До Колпина
далеко? — уточнил Муслим.
— За полтора часа точно не успеем, — взглянул на часы
Сергей. — Туда и обратно, а еще вы там можете задержаться.
— Тогда поедем завтра с утра, — решил Муслим, — а сейчас давай
— в наше консульство.
— Зачем? Наш генеральный консул поехал в аэропорт. Он лично
оформляет все документы.
— Кто бы сомневался, — пробормотал Муслим, — и все равно
поедем. Я хочу поговорить с другими сотрудниками нашего консульства. Мне важно
понять, каким человеком был Фамиль Измайлов, очертить круг его возможных
знакомых, интересов, пристрастий. Мне нужно понять, кто мог оказаться в тот
роковой вечер в его квартире.
— Поехали, — согласился Сергей. — Но там будет только
секретарь нашего консула, уборщица и наш другой атташе. Больше никого нет.
— Вполне достаточно, — решил Муслим. — Я переговорю с ними и
постараюсь понять, каким человеком был погибший. Мне важны их наблюдения, их
мнения. Вот если бы я попросил тебя охарактеризовать погибшего в нескольких
словах, какие эпитеты ты бы выбрал? Только подумай. И без скидок на то, что его
убили. Я приехал сюда как следователь, а не как его родственник.
— Необязательный, — немного подумав, сказал Сергей, —
несколько поверхностный, сибарит, любил общество красивых женщин, дорогие
рестораны. Правда, у него были деньги на такую жизнь.
— Что еще?
— Достаточно циничный, хотя высшая степень цинизма
предполагает особую степень ума, чего о нем я бы не сказал. Умел нравиться
женщинам, подать себя, к работе относился не очень добросовестно, скорее больше
думал о своей возможной карьере, чем о добросовестной работе. Боюсь, что
получается не очень приятный портрет. Но вы сами попросили «без скидок». А в
общем, он был не самым плохим парнем. Достаточно компанейским, легко давал всем
в долг, помогал, если было нужно, звонил в Баку, чтобы помочь кому-то с
больницей или лекарствами. Я специально перечислил все его качества. И плохие,
и хорошие. Хотя плохих было не очень много. Нормальный парень, немного
избалованный и капризный. Ничего особенного, сейчас полно таких ребят вокруг.
— И все-таки поедем, поговорим, — вздохнул Муслим, — может,
я узнаю что-то новое.
В консульство они приехали через пятнадцать минут. И сразу
выяснили, что уборщица уже покинула здание консульства. В нем оставались
Альбина и атташе. Они сразу прошли в приемную, где сидела Альбина.
— Наш гость хотел с вами переговорить, — сказал Сергей,
показывая на Муслима.
— Переговорить? — удивилась она. — Со мной?
У нее были коротко остриженные волосы, обтягивающая юбка и
светлая блузка. Она взглянула на гостя.
— Чаю хотите?
— Нет, — ответил Муслим, — вы хорошо знали погибшего?
Она нахмурилась. Очевидно, этот вопрос им всем задавали уже
много раз.
— Мы вместе работали, — сообщила она. — Коллектив у нас
небольшой, и мы все знали друг друга.
— Каким парнем он был? Вы можете дать его характеристику?
— Хорошим, — ответила Альбина, — никому плохого не делал.
Всем старался помочь. У него было много поклонниц, — немного подумав, добавила
она.
— Это я понимаю. А каким он был в работе?
— Он хорошо работал, но у нас было мало общих точек. Я
секретарь консула, а он первый секретарь консульства. Но когда мы общались, он
производил впечатление очень открытого и смелого человека.
— Как вы думаете, кто его мог ударить ножом?
— Не знаю, — ответила Альбина. — Я стараюсь даже не думать о
подобных ужасах, иначе невозможно будет нормально работать.
— К нему приходила некая Фролова. Вы ее знали?
— Немного знала. Они однажды были с нами в ресторане, когда
он отмечал свой день рождения. Наталья Фролова и ее родственница Виктория. Но
они мне сразу не понравились.
— Почему?
— Трудно объяснить. Какие-то жеманные, немного
закомплексованные. Особенно Наталья. Впрочем, нет ничего удивительно. Там,
по-моему, все такие, дурная наследственность.
— Он не говорил, какие у него отношения с этой Викторией?
— Нет, не говорил. И никто не спрашивал. Он был уже взрослый
человек и должен был сам решать, с кем ему дружить, а с кем не стоит водиться.
— Его кабинет находится напротив кабинета консула. Ему часто
звонили женщины? Вы слышали?
— Часто, — подтвердила Альбина, — он нравился женщинам.
Молодой, холостой, богатый, самостоятельный. Что им еще было нужно? Они даже
нагло говорили ему, что нужно иметь таких друзей-азербайджанцев. Я всегда
возмущалась, когда это слышала.
— Очевидно, кому-то понадобилось нечто большее, если его
ударили ножом, не взяв даже деньги, которые были в доме, — пробормотал Муслим.
— А вы как считаете?
