— Подождите, — попросил он, — а у Вики есть отец или брат?
Она остановилась, повернулась к нему.
— Вы думаете, что у нас здесь действуют ваши «кровные законы»?
— гневно произнесла Фролова. — Что кто-то из мужчин Вики решил таким образом
отомстить? Успокойтесь, у нас это не принято. Папа у нее умер шесть лет назад,
а старший брат служит на Черноморском флоте. Уже старший помощник капитана. В
нашей семье не приняты законы «вендетты», господин Сафаров.
Она хотела пройти дальше, когда он решительно схватил ее за
руку.
— Зато у нас они приняты, — зло прошипел Муслим, — и твое
глупое молчание только все испортило. Отец и дядя погибшего считают тебя
виноватой в его убийстве. И именно тебя они будут искать, обвиняя в этом
преступлении. Глупая, самоуверенная дурочка. Неужели ты думаешь, что все можно
в жизни исправить? Самой все исправить. Отношения других людей, их судьбы, их
жизни. Неужели ты думаешь, что все так просто? Мелентьеву ты сможешь доказать,
что тебя не было в квартире в момент убийства, но как ты сумеешь оправдаться
перед родственниками погибшего? Они решат, что из-за твоей высокопоставленной
мамы Мелентьев закрыл это дело, чтобы выгородить виновную, в данном случае
именно тебя. Представляешь, что потом начнется? Они будут считать виновной всю
вашу семью. И тебя, и твою маму. И никакая мэрия вас тогда не защитит от их
гнева.
— Пустите, мне больно, — прошептала она.
Он отпустил ее руку. Она вернулась в комнату, сняла
дубленку, села на стул.
— Теперь на руке будет синяк, — пожаловалась она, — вы меня
так сильно схватили.
— Твоя мать знает, что ты ходила к Фамилю? Или — что теперь
пришла ко мне?
— Это не имеет никакого значения, — вспыхнула она, — при чем
тут моя мать? Я уже совершеннолетняя. Не нужно ее трогать. Она к этой истории
не имеет никакого отношения.
— Я хотел, чтобы ты все поняла.
— Я поняла. — Она осторожно вздохнула. — Все равно хорошо,
что я пришла именно к вам. Теперь вы все расскажете своим родственникам, и они
узнают правду. Я ни в чем не виновата, и Вика тоже не виновата. Просто так
совпало. Я не знаю, кто мог его убить и кто вообще желал ему смерти. Я только
знаю, что Вике теперь хуже всего, и ее мама дежурит там в коридоре по очереди
со своей сестрой, чтобы никто не сообщил Вике о смерти Фамиля.
Он молчал. Если все, что она говорит, — правда, значит, этот
след никуда не ведет.
— У Вики мог быть друг? Ревнивый друг, который, узнав о том,
в каком она положении, решил отомстить Измайлову?
— У нее был друг. Хороший друг. Но они давно расстались, и
он сейчас женат. У них маленький ребенок. Недавно исполнился годик. Такой
чудесный малыш.
— А других друзей не было?
— Нет. Больше никого я не знаю. Но и этот вряд ли пошел бы
убивать Измайлова. Он программист, такой настоящий книжный червь. Заумный и
скучный. Я даже радовалась, когда Вика с ним разошлась. Они были слишком
разными.
— Кто тогда мог желать смерти Измайлову? Может, лучше
поговорить с Викой, она должна была знать его знакомых.
— Нет, нет, — испуганно произнесла Наталья, — только не это.
Я же вам объяснила, что она лежит в больнице на сохранении плода. Любое
осложнение может сказаться и на ее положении, и на развитии ребенка.
В дверь громко постучали. Фролова замерла, вскинула
испуганные глаза на Муслима.
— Вы кого-то ждете? — шепотом спросила она.
— Нет, — ответил он тоже шепотом.
В дверь еще раз громко постучали. Он поднялся, чтобы
посмотреть, кто к нему ломится.
— Наталья, — раздался громкий женский голос, — ты там?
Почему молчишь? Ответь, пожалуйста.
— Это моя мама, — выдохнула Фролова.
— Понятно, — кивнул он, — я бы на ее месте тоже волновался.
Сначала вы отправляетесь в гости к человеку, которого потом находят зарезанным,
а сегодня вечером вы приходите в гостиничный номер к его родственнику. Есть от
чего сойти с ума. Я сейчас открою, иначе она выломает дверь.
Он открыл дверь. На пороге стояла женщина. Ей было около
сорока. Она открыла рот, чтобы что-то спросить, и закрыла его. Он удивленно,
даже испуганно сделал шаг назад. Они молча смотрели друг на друга. Стоявшая
рядом с гостьей дежурная по этажу не могла понять, почему она внезапно
замолчала. Наталья поднялась и подошла к ним.
— Мама, — спросила она, — что происходит?
Они стояли и смотрели друг на друга. Он подумал, что
подобных совпадений не бывает. Это было невероятно, немыслимо, невозможно. Он
подумал, что это его возможный сон. Сейчас он проснется, и все встанет на свои
места. Он снова будет в своей привычной бакинской квартире, а вся эта история
окажется лишь мимолетным сновидением, о котором он сразу забудет. Но женщина
стояла перед ним. Слишком реальная и живая. Женщина, о которой он мечтал все
последние двенадцать лет и которую увидел впервые после такого долгого
перерыва.
— Здравствуй, Вера, — наконец произнес он, услышав свой
незнакомый голос.
— Здравствуй, Муслим, — ответила она, и все сомнения,
которые еще могли остаться, окончательно исчезли. Это была она.
Год обезьяны. Санкт-Петербург.
Год тысяча девятьсот девяносто второй
Девяностые годы начались в Азербайджане кровавым кошмаром,
когда уже в новогоднюю ночь на девяностый год люди тревожно замирали при звуках
выстрелов и криках военных патрулей. Самым сложным для всех бакинцев был год
тысяча девятьсот девяностый. Он и начался кровавым январем, когда сначала по
городу прокатились погромы армян, организованные провокаторами и экстремистами,
а затем вошедшая в город Советская армия устроила настоящую бойню на улицах
города. К началу января девяностого в городе практически не было никакой
власти. На улицах столицы создавались вооруженные отряды оппозиции. В
обстановке полного хаоса и беспорядков начались погромы армян, которые достигли
своей кульминации в начале января. Тысячи бакинцев защищали своих соседей и
друзей, не допуская погромов и убийств. Но пятьдесят шесть жертв было слишком
много, даже для двухмиллионного города. К середине января удалось навести относительный
порядок силами отрядом самообороны и активистов Народного фронта. Но, наведя
порядок, они решили взять власть в свои руки. Противостояние с официальным
руководством республики достигло апогея к девятнадцатому января, когда
присланные в Баку представители Центра официально попросили о помощи. В
Азербайджан срочно отправились руководители Министерства обороны, внутренних
дел, КГБ, армии. В город были введены войска, тысячи вооруженных солдат и танки
прошли по всему центру. Они безжалостно давили все вокруг, расстреливая каждого
прохожего на своем пути.
