— Простите, вы Наталья Фролова?
— Да. А вы кто такой?
— Мы договаривались с вами о встрече, — напомнил Муслим, не
понимая, что происходит, — пятнадцать минут назад.
— Это я с вами разговаривала? — произнесла она, недоверчиво
глядя на своего собеседника. — Это вы приехали из Баку?
— Я могу показать свой паспорт, — улыбнулся Муслим. — Не
совсем понимаю, что вас смущает? Что вам показалось неправильным?
— Ваш возраст. Сколько вам лет? Вы выглядите гораздо моложе.
Нет, этого просто не может быть. Наверно, я ошиблась. Извините меня, но это вы
были сегодня у следователя Мелентьева?
— У Вячеслава Евгеньевича? Да, это был я. Что вас не
устраивает?
— Ничего не понимаю, — растерянно сказала она, — как такое
может быть. Фамилю Измайлову было уж тридцать два, а вам не больше пятидесяти.
Вы, наверно, рано женились. В восемнадцать лет? Говорят, что на Кавказе так
принято.
— Нет, я женился достаточно поздно, — улыбнулся он, — мне
было уже за тридцать. Но я не совсем понимаю смысл ваших вопросов. И какое
отношение имеет моя женитьба к убийству, происшедшему в Санкт-Петербурге?
— Сколько вам лет?
— Сорок восемь.
— Значит, я ошиблась, — огорченно произнесла Фролова, —
значит, вы не его отец. Наверно, вы его дядя?
— Я, кажется, все понял. Вы хотели увидеть родственников
погибшего? Верно?
— Да. Мне так и сказал Мелентьев, что прилетевший из Баку
гость поедет в «Октябрьскую». Поэтому я позвонила и узнала, кто из сегодня
вселившихся сюда гостей прилетел из Баку.
— Такие сведения обычно не выдают в гостиничных справочных,
— весело заметил Муслим, — вы, наверно, использовали какой-то административный
ресурс?
— Возможно, — она впервые улыбнулась, — но мне сказали, что
прилетел только Сафаров, который остановился в вашем номере. Я подумала, что вы
либо отец, либо дядя погибшего. Мелентьев говорил, что сегодня были у него отец
с дядей. И требовали выдачи тела погибшего. Поэтому я и решилась сюда приехать.
Я думала, что вы дядя и живете вместе с отцом.
— У его отца должна быть такая же фамилия, как у сына, —
напомнил Муслим, — а его дядя — младший брат отца. Значит, и у него та же
фамилия.
— Да, я, возможно, спутала. Не подумала об этом. Но
Мелентьев тоже назвал вашу фамилию и сказал, что вы у него были.
— Я их дальний родственник, — сразу нашелся Муслим. — Но у
них такое горе, что они не могут сами все оформить и попросили меня сюда срочно
прилететь. Я работаю в нашем МИДе, и поэтому мне легче улаживать все
возникающие формальности. Вы меня понимаете?
— Да. Значит, вы тоже их родственник?
— Безусловно. Иначе я бы сюда не приехал.
— А я увидела вас и решила, что ошиблась. Вы явно не
годитесь на роль его отца. Он говорил, что они с отцом похожи. Только отец ниже
ростом. А вы гораздо выше. И моложе…
— Если это недостаток, то он быстро пройдет. Пойдемте ко
мне, мы сможем переговорить.
— Это удобно? — спросила она, чуть заколебавшись.
— Не беспокойтесь. В номере я живу один. И обещаю вести себя
как настоящий рыцарь. Вашей безопасности ничего не угрожает.
— Этого я как раз не боюсь, — смело произнесла Наталья. —
Пойдемте. Я должна с вами переговорить.
— Между прочим, у меня дочь тоже студентка-медик, — сообщил
Муслим. — Как видите, я не очень молодой.
— Я думала, что вам лет сорок, сорок пять, — призналась она.
— Значит, вы хорошо сохранились.
— Спасибо. Мне об этом еще никто не говорил. Но если вы сразу
поняли, что я не могу быть отцом тридцатидвухлетнего дипломата, то это уже
неплохо. Хотя на месте вашей матери я бы не пустил вас вечером к родственнику
погибшего. Тем более что нам сообщили о единственной подозреваемой, которая
есть в этом деле. И это Наталья Фролова.
— Именно поэтому я сюда и приехала, — рассудительно ответила
девушка, — мне обязательно нужно было с вами увидеться и обо всем вам
рассказать. Иначе вы уедете отсюда, так ничего и не узнав. А это будет
неправильно…
Он открыл дверь комнаты, пропуская ее первой. Она вошла и
сразу сняла свою дубленку. Он повесил ее в шкаф. На ней был серый шерстяной
пуловер, который придавал ей какой-то домашний, уютный вид. Отдав ему дубленку,
она прошла в комнату и села на стул, а он, войдя следом, уселся прямо на
кровать.
— Слушаю вас.
— Дело в том, что я знала вашего родственника, — торопливо
произнесла гостья, — и в тот вечер, когда он… когда погиб, я была у него дома.
— По-моему, об этом все знают, — заметил Муслим. — Вы
приехали на служебной машине своей матери, и автомобиль долго ждал вас у дома.
Все соседи имели возможность запомнить номер машины, и таким образом вас легко
вычислили.
— Правильно. Только я ушла от него в девятом часу, когда он
был живой. А следователь говорит, что его убили ближе к десяти. Я в это время
была уже у себя дома и отпустила машину.
— Очень хорошо. Если вы сумеете убедить в этом и
следователя, то он вычеркнет вас из числа подозреваемых. Но зачем вы пришли
сюда? Только для того, чтобы рассказать мне эту историю?
— Нет, не только. Как у вас жарко топят, — пожаловалась она.
— Это единственное преимущество данного отеля, — спокойно
заметил Муслим, — но, по-моему, здесь все равно более вольготно чувствуют себя
местные тараканы, чем посетители.
Она улыбнулсь и немного поежилась, оглядываясь вокруг.
Напряжение несколько спало, стало легче общаться.
— Как долго вы были знакомы? — спросил Сафаров.
— Почти полтора года. Мы часто бывали с ним в одной
компании. Дело в том, что моя троюродная сестра Вика, то есть Виктория, и
Фамиль некоторое время встречались. Вы меня понимаете?
— Полагаю, что да, если под словом «встречаетесь» вы имеете
в виду их дружбу.
— Это я их познакомила. Вика в него влюбилась просто без
памяти. Он умел ухаживать, дарил роскошные букеты цветов, французскую
парфюмерию, однажды устроил поездку Вике в Хельсинки на два дня. Он не был
похож на обычного дипломата, скорее на бизнесмена или сына олигарха.
— И вашей троюродной сестре это вскружило голову?
— Не нужно язвить, — попросила она. — Да, он ей очень
нравился. И она была без ума от него. И они довольно давно встречались. Но они
были достаточно взрослыми людьми, чтобы эти встречи проходили, как бы вам
сказать… без ненужных последствий. Вы понимаете?
