– Никак нет, господин майор, – произнес тот чуть слышно.
– Никак нет? Так что, я не прав? Я облажался?
Палач молчал, не зная, что ответить, и потупив глаза, будто курсант на плацу.
– Ладно. Я хочу, – продолжил Крайчек, обращаясь ко всем присутствующим, – чтобы такое было в последний раз. А теперь к теме. Садитесь. – Он взял табурет и поставил на него принесенный с собой проектор. – Это Флорида. – На белой стене высветилось изображение напоминающего орлиную голову полуострова с высохшим озером-глазом. – Полтора века назад цветущий буйным цветом рассадник педерастии, наркомании и блядства. Почти весь тамошний мусор смыло в океан стараниями Господа и РВСН
[2]
, когда три «Сатаны» ухнули в акватории от Майами, – ткнул он лазерной указкой на «клюв», – до Джексонвила, – перевел Крайчек луч на «шею». – Остатки допекло солнце через гигантскую озоновую дыру. Теперь там пустыня. Но малая часть помоев из этой выгребной ямы все же уцелела. Вот здесь, прямо под озером Окичоби. – Крайчек повернулся к слушателям и заложил руки за спину. – По нашим данным, там, на глубине пятидесяти метров, расположена построенная в начале прошлого века лаборатория, занимавшаяся созданием биологического оружия. Не так давно работы в ней возобновились. Тематика прежняя.
– Но ведь оно запрещено, – в несвойственной себе манере робко заметил Талос.
– Верно, – кивнул Крайчек. – И рискнувшие применить его ублюдки огребут со всех сторон. Но для этого нужно выявить факт применения. А здесь не все так просто. Разведка донесла, что наши хитрожопые партнеры по Совету Шести задумали лишить нас потомства. Нет, здоровяк, – взгляд Крайчека остановился на ерзающем задницей по табурету Колоссе, – твоим яйцам не угрожает физическое уничтожение. Но после обработки они будут мало на что годны. Штамм этой заразы проявит себя не в один день и даже не за год. Он задуман так, чтобы отодвинуть подозрения в бактериологической атаке на как можно более долгий срок, когда будет уже поздно что-либо предпринимать, а доказательства станут сомнительными за давностью лет. Наша страна, как, впрочем, и любая другая, держится не на уране, не на нефти и не на передовых технологиях. Все это – пустышка, без людей. Граждане – главная ценность государства, его основной ресурс. И этого ресурса нас хотят лишить. Ваши мысли по данной проблеме, господа?
– Раздавить мразей! – саданул кулаком о ладонь не на шутку возмущенный Талос.
– Зачистим гадюшник! – выступил с «альтернативным» вариантом один из Палачей.
– Да! Выжечь дотла! – горячо поддержали его сослуживцы.
– А почему бы не проинформировать об этом Совет Шести? – произнес Глеб и тут же пожалел о сказанном, моментально оказавшись в звенящей тишине под прицелом семи пар глаз, излучающих спектр эмоций от невероятного удивления до откровенной ненависти. Только взгляд Крайчека остался холоден, как всегда. – Ну, я что хотел сказать… – продолжил Глеб, обуздав волнение. – Ведь разработка и производство ОМП тоже запрещены Пактом. Санкции не такие строгие, как за применение, но они есть, и нешуточные. Так почему бы…
– Правильный вопрос, солдат, – кивнул Крайчек, чем поверг удивленных в еще большее удивление, а ненавидящих – в ступор. – Я отвечу. Да, мы можем сообщить о своих подозрениях Совету. Что это будет означать для нас и для Коалиции? Тут два варианта. Первый – Совет шлет нас на хер с «беспочвенными домыслами», персонал лаборатории берут за жопы и хорошенько перетряхивают, наш агент раскрывается и уничтожается, лаборатория переносится, а мы ждем тотального пиздеца, но уже без возможности повлиять на ситуацию.
Сидящий перед Глебом Палач обернулся, словно говоря: «Ну что, пораженец, утерся?»
– Вариант второй, – продолжил Крайчек. – Совет внемлет нам и, негодуя, шлет в указанное место комиссию, которая находит ту лабораторию, разработки останавливаются, результаты уничтожаются, ученые отправляются на Тирпиц осваивать вечную мерзлоту, Коалиция подвергается санкциям, пять-десять миллионов несчастных американцев подыхают, лишенные продовольственных поставок из Бразилии и Аргентины. Неплохо, да?
– Так точно.
– Согласен. За исключением одного «но» – оба варианта лишают нас возможности приобщиться к плодам тех научных изысканий. Десять миллионов американских трупов – приятный итог. Приятный, – повторил Крайчек утвердительно, – не более того. Потереться хером о женскую ляжку тоже приятно, но глупо при этом не засадить.
Глава 17
До старта операции со странным, по мнению Глеба, названием «Пандора» оставалось два дня. Командование явно спешило, не оставляя времени на притирку группы. И какой группы! Поставить знак плюс между бывшим «Алтаем» и звеном Палачей было сложнее, чем между водой и маслом. А ведь им предстояло отправиться в рейд по глубоким тылам врага, без возможности поддержки и, скорее всего, без связи с базой. Автономное плавание в одной лодке со злобным незнакомцем по бушующему океану.
Терзаемый такими невеселыми мыслями Глеб, едва дождавшись утреней побудки, явился к Крайчеку.
– Здравия желаю! Разрешите?
– Присаживайся, – указал майор на стул, не отрываясь от монитора компьютера. – Бессонная ночь?
– Прошу прощения?
Крайчек закрыл ПК и, сняв очки в тонкой стальной оправе, взглянул на Глеба.
– Нервничаешь? – Тот молча кивнул. – Это нормально. Это даже хорошо, когда немного не по себе. Так должно быть. Н-да… Помню свой первый рейд, – майор встал и подошел к OLED-окну, заливающему комнату мягким желтоватым светом. – Черт, как давно… – тихо, будто сам с собой, проговорил он, глядя на зеленые холмы по ту сторону светодиодов. – Мне было двадцать. Полгода как вступил в ряды Палачей. Еще мозоли от брони не зарубцевались, а меня уже включили в ДРГ. Знаешь, что это такое? – перевел он взгляд на Глеба.
– Диверсионно-разведывательная группа – подразделение специального назначения, используемое для разведки и диверсий в тылу противника, – отчеканил тот.
– Не-е-ет, – покачал головой Крайчек, оскалившись. – ДРГ – это паразит. Бацилла, стрептококк внутри чужеродного организма. Он коварен, смертоносен, изворотлив. И организму такой гость совсем не по душе. Весь мир вокруг него – враг, желающий только одного – уничтожить. Огромная иммунная система из армии, флота и даже гражданского населения противостоит крохотному подлому микробу, – свел майор большой и указательный пальцы, прищурившись. – Каковы его шансы? Выполнить поставленную задачу – небольшие. Выжить – ничтожные. Вернуться – никакие. Если только этот микроб не выложится на сто десять процентов своих возможностей. Иначе его переварят без следа. Так вот, нас забрасывали в предгорье Гималаев, где мы должны были вывести из строя систему ПВО космодрома и передать точные координаты ракетоносителя, а потом, подтвердив его уничтожение, по сорокаградусному морозу уйти в пустыню Такла-Макан, к точке эвакуации, в шестидесяти пяти километрах. На подготовку операции отвели день. Тот самый, в который стало известно о гибели нашего спутника-шпиона, сбитого плоскорылыми. Нас было пятеро. Вернулся только я.
